Глава «Крупные общественные здания. 1941—1954». «Всеобщая история архитектуры. Том 12. Книга первая. Архитектура СССР» под редакцией Н.В. Баранова. Автор: Н.А. Пекарева (Москва, Стройиздат, 1975)

---

Крупные общественные здания и сооружения, воздвигнутые в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие, по характеру архитектуры не имеют резко выраженных принципиальных отличий от аналогичных сооружений предвоенных лет. Работая над уникальными зданиями общественного назначения, архитекторы исходили из основных, зародившихся на предыдущем этапе становления советского зодчества творческих позиций, обращаясь к традициям мирового и национального художественного наследия. Но если это обращение в начале 30-х гг. было в известной мере критическим, то теперь оно в основном характеризовалось широким заимствованием приемов и форм архитектуры прошлого.

Присущее этому времени стремление запечатлеть в монументальных образах архитектуры победу советского народа над фашизмом зачастую приводило к декоративной перегрузке композиций общественных зданий и сооружений, причем иногда в жертву идее триумфальности архитекторы приносили функциональные удобства, а также требования технической и экономической целесообразности.

Возводившиеся в этот период театры, административные здания, санатории и дома отдыха, вокзалы и другие общественные сооружения нередко облекались в формы исторических стилей. При проектировании общественных зданий широко использовалась ордерная композиция.

Подобные архитектурные решения вступали в конфликт с новым идейным содержанием общественных зданий, новыми конструкциями и материалами, а также с индустриальными способами ведения строительных работ. Ряд произведений был создан под знаком освоения национальных художественных традиций, которое в отдельных случаях принимало характер откровенного использования старых атрибутов архитектурного декора.

Такая трактовка архитектуры, например, железнодорожных вокзалов, в большинстве случаев не оправданная ни экономически, ни функционально, придавала современным транспортным сооружениям архаический характер.

В первые годы рассматриваемого периода, в тяжелых условиях военного времени, строительство крупных общественных зданий и сооружений резко сократилось. Все же оно не приостановилось полностью. В Москве и в дни войны не прекращались работы по сооружению метрополитена; в столицах республик Средней Азии и Закавказья, а также в некоторых далеких от фронта городах восточных районов страны продолжалось начатое до войны строительство отдельных уникальных сооружений; закладывались новые крупные общественные здания различного назначения.

В 1943—1944 г. было завершено строительство третьей очереди метрополитена столицы, продолжавшей Арбатско-Покровский радиус на участке между Курским вокзалом и районом Измайлова. Несмотря на то что тоннели и станции новых линий создавались в трудные военные годы, они свидетельствуют о значительных успехах нашего метростроения. Заметно возросла его общая механизация; значительные усовершенствования были внесены в тюбиновые конструкции тоннелей; более широко применялись сборные конструктивные элементы и т. д.

В идейно-художественных образах станций военных лет архитекторы стремились увековечить пафос героики советского народа. В связи с этим композиционные решения станционных комплексов получают ярко выраженное тематическое содержание, гораздо шире, чем раньше, используются скульптура и монументальная живопись — мозаичные панно, высокие и низкие рельефы, отдельно стоящие статуи и т. п. как средства конкретизации основной идеи сооружений.

Наибольший интерес в этом смысле представляет композиция перронного зала станции «Электрозаводская», где проблема создания синтетического образа разрешена с отчетливым пониманием той пластической и изобразительной роли, которую должны играть смежные искусства в раскрытии идейного содержания сооружения (архитекторы В. Гельфрейх, И. Рожин, скульптор Г. Мотовилов, 1944 г.). Горельефы, изображающие героический труд советского народа, не только воплощают идею станции, но и органично связаны с общим тектоническим построением подземного зала, решенного по общей для перронов глубокого заложения схеме трех нефов. Вкомпонованные в несущие устои горельефы служат их неотъемлемой частью и обогащают общее пластическое решение интерьера (рис. 88).

88. Москва. Станция метрополитена «Электрозаводская». Архитекторы В. Гельфрейх, И. Рожин. 1944 г.
89. Ташкент. Театр оперы и балета имени Алишера Навои. Архит. А. Щусев. 1940—1947 гг. Общий вид. Продольный разрез. Интерьер фойе. План

В восточных районах страны и в городах Средней Азии при возведении крупных общественных зданий, так же как при строительстве промышленных сооружений и жилья, в годы войны архитекторы стремились всемерно использовать облегченные конструкции из местных строительных материалов.

В столице Узбекистана в 1943 г. возобновились прерванные войной работы по строительству театра оперы и балета имени Алишера Навои (архит. А. Щусев, 1940—1947 гг.) (рис. 89).

Театр обращен к площади, возникшей на месте старого базара. К главному входу в здание ведет широкая парадная лестница. Перед театром, в центре площади, среди цветников и газонов — водоем с фонтаном. Здание раскрывается в окружающее пространство мощным трехарочным порталом главного входа и меньшими по масштабу аркадами, расположенными вдоль боковых фасадов. Создавая глубокую светотень, портал и аркады отвечают специфике жаркого климата Ташкента. Розоватый камень цоколя, светло-желтый облицовочный кирпич, светлый цемент, из которого выполнены детали архитектурного орнамента, и, наконец, многоцветная майолика, мерцающая в глубине затененных галерей и портала, придают сооружению характерную для творчества А. Щусева праздничную приподнятость.

В то же время некоторая тяжеловесность форм и многотемность пластической обработки фасадов театра — сложное венчание, многочисленные тяги, орнаментальная резьба и минареты на главном портике — архаизируют архитектурный облик современного общественного сооружения.

Зрительный зал театра рассчитан на 1400 мест. Четко построенный план создает удобства для зрителей. Но при этом общая пространственная структура здания с его развитой анфиладой разнообразных по форме и отделке залов не свободна от известных излишеств. Неправомерно велик состав помещений: имеется шесть размещенных в трех этажах боковых фойе, завышена площадь кулуаров и парадных лестниц.

В архитектурном замысле театра в Ташкенте, так же как и в композиции здания филиала Института марксизма-ленинизма в Тбилиси, А. Щусев стремился сочетать приемы архитектурной классики и национального зодчества. Положив в основу объемно-планировочного построения здания классическую осевую композицию, он вплетает в нее элементы национального узбекского искусства. В отделке интерьеров театра широкое участие принимали прославленные «усто» — народные мастера Узбекистана, хранители древних художественных традиций. Они создали здесь высокие образцы резьбы по дереву, ганчу (алебастру), камню и мрамору, раскрывающие особенности народного творчества различных областей республики. Однако в архитектурном проекте не было найдено убедительных приемов для включения в композицию современного здания элементов народного искусства. Их использование носит сугубо оформительский характер. Замечательные народные орнаменты, мало связанные с общей тектонической структурой здания, создают впечатление значительной декоративной перегрузки.

Театр оперы и балета в Алма-Ате определяет ансамбль одного из городских узлов (архит. Н. Простаков, 1941—1942 гг.). Обращенный к проспекту Абая, глубоко затененный лоджией главного фасада, он четко проецируется на фоне далеких, покрытых снегом гор и входит выразительным архитектурным акцентом в панораму города.

Для композиции театра в Алма-Ате принята классическая основа, с которой автор пытался сочетать национальные художественные приемы Казахстана. Однако эта трудная творческая задача не получила удачного решения — использование художественного наследия в архитектуре современного сооружения трактуется здесь упрощенно, сводясь фактически лишь к обильному декорированию фасадов и интерьеров казахскими орнаментами. Богато орнаментированы карниз и ажурное венчание лоджий главного фасада; орнаментальную обработку получили капители колонн, оконные проемы, ризалиты. С особенной пышностью национальный декор использован в отделке интерьеров театра: в зрительном зале, фойе и в других помещениях потолки, капители и базы колонн, ограждения балконов перенасыщены казахским орнаментом, причем соединение архитектурных форм классики с национальными мотивами носит здесь явно механический характер.

90. Ереван. Здание Армпромсовета. Архит. С. Сафарян при участии Р. Исраеляна и В. Аревшатяна. 1944—1955 гг.

91. Баку. Матенадаран. Архитектор М. Григорян. 1959 г. Общий вид. Разрез. План

92. Баку. Дом правительства Азербайджанской ССР. Архитекторы Л. Руднев, В. Мунц, И. Ткаченко. 1952 г. Общий вид. План

Интересным примером композиции отдельного общественного сооружения, созданного с учетом его связи с архитектурным окружением, является заложенное в 1944 г. административное здание (управление треста «Арарат» — ныне здание Армпромсовета) на площади Ленина в Ереване (окончено в 1955 г., архит. С. Сафарян при участии Р. Исраеляна и В. Аревшатяна) (рис. 90).

В то время застройка площади Ленина, являющейся главным звеном городского центра, была осуществлена лишь частично. Вновь возводимое административное здание сооружалось симметрично по отношению к Дому правительства на противоположной стороне площади. Располагаясь в соответствии с проектом генерального плана также по дуге, оно должно было формировать северо-западный фронт овального в плане участка площади и таким образом играть ответственную роль в реализации общего градостроительного замысла архит. А. Таманяна.

Объемно-пространственная композиция здания Армпромсовета асимметрична и развита по горизонтали с вертикальным акцентом в виде башни. Исходя из интересов ансамбля площади, архит. С. Сафарян гармонично связал свое здание с Домом правительства, согласовав с ним конфигурацию плана, распределение и высоту основных объемов и башни, масштаб и ритм членений, характер архитектурных форм.

Благодаря этим приемам здание придало законченный облик обширному пространству сложной по форме площади и органично вошло в ее целостный по стилистической характеристике ансамбль.

В эти же годы в столице Армянской ССР велось строительство своеобразного по назначению общественного сооружения — хранилища древних рукописей Матенадарана — одного из уникальных хранилищ мира (архит. М. Григорян, 1959 г.) (рис. 91).

Монументальный объем Матенадарана замыкает перспективу главной магистрали Еревана — проспекта Ленина. Расположенный по оси проспекта на склоне возвышенности, он хорошо вписывается в градостроительное окружение, являясь как бы промежуточным звеном развитой пространственной композиции, завершенной стоящим на высоком гребне Канакерского плато монументом Победы, пьедесталом которого служит здание музея Великой Отечественной войны, увенчанное фигурой Матери-Родины (архит. Р. Исраелян, скульптор А. Арутюнян).

В военные годы в Баку продолжалось начатое до войны строительство таких крупных общественных зданий, как Дом правительства Азербайджанской ССР (архитекторы Л. Руднев, В. Мунц, И. Ткаченко) и музей имени Низами (архитекторы С. Дадашев, М. Усейнов). Среди них особенно важное градостроительное значение имеет правительственное здание, расположенное на Приморской площади. Видимое с далеких расстояний, оно доминирует над окружающей застройкой и не только формирует один из важнейших новых общественных центров столицы Азербайджана, но и служит выразительным архитектурным акцентом в системе всего города в целом (рис. 92).

Дом правительства АзССР, П-образный в плане, раскрыт к водному зеркалу залива глубоким двором, вдоль внешней границы которого расположены правительственные трибуны. Обращенные к площади, они являются органической частью всего архитектурного замысла и служат своеобразным связующим звеном между зданием и окружающим пространством. Композиция дома строится на контрастном противопоставлении мощного, глухого стилобата аркадам и лоджиям многоярусных башенных объемов, акцентирующих внешние углы сооружения. Сочная светотень ажурных аркад и лоджий контрастирует с единообразной сеткой оконных проемов основного поля стен. Развиваясь и нарастая к центру главного фасада, композиция завершается установленной на мощный постамент статуей Владимира Ильича Ленина (скульптор Д. Кариагды). Обращенная к приморской площади фигура вождя возвышается над трибунами и служит идейным и композиционным центром здания.

Однако при большой градостроительной роли и выразительности общего объемно-пространственного решения Дом правительства страдает усложненностью архаизированных архитектурных форм. Мало выразительны фасады курдонера. Существенные дефекты имеются также и во внутреннем устройстве здания. В нем много затемненных помещений, интерьеры парадных комнат перегружены лепными орнаментами. Эти и другие недостатки в значительной степени снижают функциональные и художественные качества сооружения.

Гигантские по размаху градостроительные работы, развернувшиеся в Советском Союзе после окончания Великой Отечественной войны, органически включали в себя наряду со строительством жилых домов и массовых культурно-бытовых учреждений строительство уникальных зданий и сооружений самого разнообразного общественного назначения.

93. Город Пушкин. Железнодорожный вокзал. Архитекторы Е. Левинсон, А. Грушке. 1950 г. Общий вид. План. Интерьер
94. Харьков. Железнодорожный вокзал. Архитекторы Б. Мезенцов, Г. Волошинов, Е. Лымарь, С. Филиппов. 1947—1949 гг. Общий вид	95. Брянск. Железнодорожный вокзал. Архитектор В. Скаржинский. 1952 г.
96. Курск. Железнодорожный вокзал. Архит. И. Явейн. 1952 г.
97. Сочи. Железнодорожный вокзал. Архит. А. Душкин. 1951 г.

Во многих городах страны и главным образом в районах, подвергавшихся вражеской оккупации, в большом количестве возводились железнодорожные вокзалы и другие транспортные сооружения, особенно сильно пострадавшие в военные годы (железнодорожные вокзалы в Пушкине, Харькове, Брянске, Курске, Орле, Симферополе, Сочи и др.; аэровокзалы в Вильнюсе, Ленинграде и др.) (рис. 93—97). Началось интенсивное строительство речных и морских вокзалов. Проектирование наиболее ответственных сооружений проходило в порядке открытых и закрытых архитектурных конкурсов (проектирование железнодорожных вокзалов в Харькове, Волгограде и др.).

Как говорилось выше, в архитектуре транспортных сооружений в сильной степени проявились характерные для этого периода тенденции. Иногда в ущерб функциональным удобствам в архитектурной композиции вокзальных комплексов применялись традиционные дворцовые схемы русского зодчества конца XVIII и начала XIX в.

Одним из примеров проявления подобных тенденций в строительстве транспортных сооружений первых послевоенных лет может служить железнодорожный вокзал в Харькове (архитекторы Б. Мезенцев, Г. Волошинов, Е. Лымарь, С. Филиппов). Это здание имеет усложненный силуэт и тяжеловесные архитектурные формы; в декоративной обработке интерьеров авторы проявили недостаточное чувство меры. Несмотря на большой объем вокзала, операционные помещения малы по площади и неудобны по планировке.

С первых послевоенных лет в стране развернулось широкое строительство здравниц, театров, кинотеатров, Домов культуры, стадионов и многих других общественных зданий и сооружений.

Война нанесла значительный ущерб курортам страны. Жестоким разрушениям подверглись здравницы Крыма, кавказских Минеральных Вод, Прибалтики, многие санатории и дома отдыха РСФСР. Особенно пострадали курорты Украины, где большинство сооружений было полностью разрушено. Восстановление здравниц началось еще до полного окончания войны. Оно велось по мере освобождения оккупированных земель, приобретая с каждым годом все более широкий размах. Возобновились планировочные работы по Южному берегу Крыма, по отдельным районам Сочи-Мацестинского курорта, началась разработка планировочных схем по ряду курортов Украины. Наряду с восстановлением и реконструкцией разрушенных санаториев началось проектирование и строительство новых сооружений. К 1950 г. курортное хозяйство страны было не только восстановлено, но превысило довоенный уровень. Новые санаторно-курортные учреждения возникли на курортах Минеральных Вод в Крыму, в Сочи, Гаграх, Цхалтубо и во многих других районах Советского Союза.

Однако при большом размахе санаторно-курортное строительство имело ряд существенных недостатков. Многие возникшие в этот период комплексы здравниц отличались помпезностью и необоснованным завышением кубатуры. Характерно, что наибольшее распространение в эти годы получила централизованная планировочная схема, при которой весь санаторный комплекс объединяется в одно крупное сооружение для создания парадной композиции.

98. Сочи. Санаторий «Наука». Архит. А. Самойлов. 1935—1954 гг. Общий вид. План
99. Кисловодск. Санаторий «Горные вершины». Архитекторы М. Гинзбург, Н. Полюдов. 1945—1950 гг.
100. Сочи. Санаторий «Металлург». Архитекторы Я. Свирский, Г. Битов, О. Угрюмова. 1956 г. Общий вид
101. Сочи. Санаторий «Чайка». Архитекторы А. Крестин, О. Рамзевич, Л. Иванов, И. Шиков. 1947—1949 гг.
102. Крым. Санаторий «Ореанда». Архитекторы М. Гинзбург, Ф. Михайловский. 1945—1948 гг. Общий вид. План

Среди наиболее удачных по своим функциональным качествам и архитектурно-художественной характеристике санаторных комплексов — санаторий Министерства высшего образования в Сочи (архит. А. Самойлов, 1935—1954 гг.). Проект этого санатория интересен как пример сочетания в едином сооружении преимуществ павильонной системы с удобствами централизованного обслуживания. Санаторий состоит из трех основных и одного служебного корпуса, связанных между собой в одно целое, причем спальные корпуса имеют своеобразное планировочное решение в виде отдельных бескоридорных секций с самостоятельными входами, объединенных сквозными верандами и общим цокольным и верхним этажами (рис. 98, 99).

Обеспечив максимальную изоляцию жилых комнат, этот прием создал хорошие условия для лечения и отдыха и вместе с тем позволил органично связать композицию сооружения с окружающей природой.

Расположенный террасами на крутом склоне, широко раскрытый к морю санаторный комплекс с его хорошо вписанным в рельеф развитым объемно-пространственным построением, ажурными террасами и переходами, подпорными стенками и открытыми лестницами создает выразительный архитектурный образ южного лечебного сооружения.

В композиции санатория «Металлург» авторы вновь вернулись к компактному плану, придав зданию полукруглую форму, акцентированную в центре портиком. В санатории «Чайка» два основных прямоугольных корпуса, поставленных вдоль Курортного проспекта, композиционно объединены кубовидным объемом корпуса столовой. На территории столовой свободно поставлены небольшие коттеджи и др. постройки. В эти же годы в Крыму был построен санаторий «Ореанда», представляющий собой замкнутый в плане объем с прямоугольным интимным двором посередине (рис. 100—102).

103. Волгоград. Театр. 1952 г. Архит. Н. Куренной. Общий вид. План	104. Город Калинин. Театр. Архитекторы А. Максимов, П. Кухтенков. 1951 г.
105. Аштарак. Театр. 1951 г. Архит. Ю. Яралов. Общий вид. План
106. Новая Каховка. Дворец культуры. 1953 г. Архитекторы С. Вайнштейн, Н. Коломиец, инж. В. Дейнеко	107. Запорожье. Дворец культуры энергетиков. 1949 г. Архитекторы И. Орлова, В. Алферов. Общий вид. План
108. Типовой дом культуры. Архит. К. Бартошевич. Общий вид. План

В первое послевоенное десятилетие во многих городах страны выросли крупные здания зрелищного и культурно-просветительного назначения. В Волгограде (рис. 103), Казани, Калинине (рис. 104), Аштараке, Таллине, Чиатуре (рис. 105) и некоторых других городах вступили в строй новые оперные и драматические театры; Дворцы культуры и клубы строились в Златоусте, Нижнем Тагиле, Сатке, Лок-Батане, Новой Каховке (рис. 106), Запорожье (рис. 107) и во многих других промышленных центрах Советского Союза.

Типизация, уже широко применявшаяся в этот период в строительстве массовых жилых и культурно-бытовых зданий, частично проникла и в область строительства зрелищных и культурно-просветительных учреждений. В послевоенные годы разрабатывались типовые проекты клубов, двухзальных кинотеатров, а также кинотеатров, встроенных в первые этажи жилых домов.

Так, например, в строительстве широко использовались типовые проекты клубных зданий на 300 мест (архит. А. Хряков), на 300 и 500 мест (архит. К. Бартошевич) (рис. 108), на 400 мест (архит. И. Рожин). Но характерно, что и в типовых проектах, призванных воплощать наиболее прогрессивные творческие устремления своего времени, в той или иной степени отразились тенденции украшательства и некритического заимствования приемов и форм исторических архитектурных стилей, что противоречило самой идее типового премирования и тормозило внедрение в жизнь индустриальных методов строительного производства. 

В большинстве своем зрелищные и культурно-просветительные здания возводились по индивидуальным проектам.

В архитектуре театров в этот период продолжал господствовать утвердившийся во второй половине 30-х гг. тип ярусного театрального здания с порталом и кулисной сценой.

Здания клубов и Дворцов культуры этого времени характеризуются компактностью и симметрией осевых объемно-планировочных построений. Став своего рода законом, эта композиционная схема часто применялась вне зависимости от градостроительной ситуации, состава помещений и других специфических особенностей конкретного архитектурного задания, что иногда затрудняло полноценное решение новых творческих задач. Дворцы культуры и театральные здания часто украшались портиками с колоннами и мощными фронтонами.

В качестве типичного в этом смысле примера можно привести Дворец культуры металлургов в Тагилстроевском районе Нижнего Тагила (архит. В. Емельянов, 1952 г.). Пышный с грузными колоннами портик главного входа, развитые капители пилястр боковых фасадов, многоколонная ротонда, венчающая здание, а также отделка интерьеров, перегруженная архаическими декоративными мотивами, — все это наглядно характеризует стремление к помпезности художественных образов.

Разнообразные по назначению и величине помещения Дворца культуры в Нижнем Тагиле, различные по режиму работы секторы — театральный со зрительным залом на 1000 мест, развитое спортивное ядро, клубный сектор, лекционный и читальные залы и т. п. — механически собраны в единый компактный объем. Это обстоятельство определило ряд серьезных недостатков в функциональной организации сооружения, осложнивших создание удобных условий использования многообразных общественных функций Дворца культуры крупного городского района.

Что же касается решения задач широкого градостроительного плана, то и при ретроспективном характере архитектурного облика значительное количество выстроенных в послевоенные годы зрелищных и культурно-просветительных сооружений играет большую градоформирующую роль, во многих случаях являясь активными градообразующими элементами застройки городских районов и даже целых городов.

Так, например, Дом культуры в г. Сатке Челябинской области, стоящий на возвышении, на центральной площади одного из заводских районов, композиционно организует застройку значительного пространства города (архит. Т. Эрвальд, 1951 г.). В здании удачно размещены различные по своему назначению клубные комнаты: читальня с библиотекой, лекционные аудитории, зрительный зал на 510 мест.

Хорошо использованы градостроительные условия в приеме размещения Дворца культуры энергетиков в Новой Каховке. Здание стоит в глубине центральной городской площади, на ее границе с прибрежным парком, террасами спускающимся к Днепру. Обращенное одной стороной к площади и главной магистрали города, а другой выходящее к реке, оно выполняет двоякую роль, не только формируя ансамбль ответственного городского узла, но одновременно являясь центром композиции прибрежной зоны, одним из наиболее выразительных элементов парковой архитектуры.

Созданный на основе переработанного типового проекта клуба (архит. И. Рожин), Дворец культуры в Новой Каховке для своего времени представлял известный интерес. К его достоинствам помимо удачного градостроительного решения следует отнести продуманную общую объемно-пространственную композицию, ясность и простоту планировочной структуры (архитекторы С. Вайнштейн, Н. Коломиец, 1953 г.).

109. Тбилиси. Дом правительства Грузинской ССР. Архитекторы В. Кокорин, Г. Лежава при участии В. Насаридзе. 1938—1954 гг. Общий вид. План

110. Тбилиси. Дом правительства Грузинской ССР. Разрез

В рассматриваемый период во многих городах Советского Союза строились правительственные и административные здания. Наиболее значительным сооружением этого типа, помимо уже упоминавшегося Дома правительства Азербайджанской ССР в Баку, является Дом правительства Грузинской ССР в Тбилиси, полностью законченный в 1954 г. (архитекторы В. Кокорин, Г. Лежава при участии В. Насаридзе, строительство первой очереди относится к 1938 г.) (рис. 109, 110).

Комплекс Дома правительства Грузинской ССР расположен на территории, имеющей резкое падение рельефа по направлению к проспекту Руставели. Центральным композиционным ядром его развитого объемно-пространственного построения служит внутренний парадный двор, по периметру которого размещаются все входящие в комплекс здания. Воздвигнутый в 1947—1954 гг. главный (или нижний) корпус, замыкая внутренний двор со стороны проспекта, является главенствующей частью ансамбля.

Новая часть Дома правительства состоит из двух прямоугольных в плане объемов, расположенных по обеим сторонам пропилеев, ведущих в глубь парадного двора, подчеркивая ярко выраженную центральную композиционную ось. Это четкое расчленение здания на две части создает функционально удобное деление корпуса на группы помещений Верховного Совета и Совета Министров Грузинской ССР.

В объемно-планировочном построении нового корпуса развивается характерная для народного зодчества Грузии традиция устройства внутренних двориков. Оба объема имеют внутренние дворы, служащие своеобразными холлами, вокруг которых расположены рабочие помещения.

Две различные по назначению части нового здания объединены мощной аркадой, образующей затененное пространство, обращенное к проспекту. Расположенные в центральной части аркады пропилеи акцентируются фронтоном с лепным изображением Герба республики в окружении знамен. К пропилеям ведет широкая парадная лестница, по обеим сторонам которой — газоны, террасами спускающиеся к проспекту.

Вытянутая по всему фронтону главного фасада аркада служит ведущим архитектурным элементом ансамбля Дома правительства. Ее крупный масштаб и парадность подчеркивают большую общественную значимость правительственного комплекса. Но в то же время возникает известное противоречие с градостроительными условиями, так как пространство перед зданием недостаточно обширно для полноценного зрительного восприятия столь монументальной архитектурной композиции.

111. Москва. Административное здание на улице Горького. Архит. В. Андреев. 1949 г. План. Общий вид. Разрез
112. Ленинград. Дом Советов Выборгского района. Архитекторы Н. Баранов, Н. Агеева, Г. Иванов. 1946—1954 гг. Общий вид, план

Среди крупных административных сооружений послевоенного десятилетия — административные здания в Москве: на ул. Горького (архит. В. Андреев, 1948—1949 гг.) (рис. 111) и на Садовом кольце (архит. М. Посохин, 1950 г.); здание ЦК КП Армянской ССР на ул. Баграмяна в Ереване (архит. М. Григорян, 1950 г.); здание городского комитета партии в Кутаиси (архит. М. Шавишвили, 1950 г.); областная партийная школа на пл. Павших борцов в Волгограде (архитекторы В. Симбирцев, Е. Левитан, 1950 г.) и др. Созданные различными мастерами и в различных градостроительных условиях, эти здания отмечены общей для архитектурного творчества послевоенных лет монументализацией художественных образов; всем им присущи симметричные осевые объемно-планировочные построения и пышные архитектурные формы.

Удачно разрешена градостроительная задача при возведении Дома Советов Выборгского района в Ленинграде, единственного здания подобного назначения, построенного в городе в первые послевоенные годы (архитекторы Н. Баранов, Н. Агеева, Г. Иванов, 1946—1954 гг.). Вытянутый вдоль Невы пятиэтажный корпус Дома Советов формирует фронт значительного отрезка Арсенальной набережной и вместе с тем закономерно входит в ансамбль площади Ленина у Финляндского вокзала, образуя у ее юго-восточной границы выразительный угловой акцент (рис. 112).

Общее объемно-планировочное построение Дома Советов создает ясную функциональную схему с четким разделением внутреннего пространства здания на три зоны. Правое крыло корпуса отведено районному Совету, левое — районному комитету КПСС; в центральной части здания разместилась общая для обоих учреждений группа общественных помещений с конференц-залом на 800 мест. Достаточно изолированная друг от друга каждая из этих зон имеет свой отдельный вход. Вместе с тем все зоны составляют единое архитектурное целое. При этом обеспечена возможность использования зрительного зала как самостоятельного общественного помещения для проведения концертов и т. п., что очень существенно, так как в этой части города ощущается большая потребность в культурно-просветительных учреждениях подобного типа. Внешний облик здания, строгий и вместе с тем достаточно парадный, отвечает большому общественному значению сооружения.

В своем стремлении к подчеркнутой парадности административных зданий авторы в некоторых случаях недостаточно учитывали существующее архитектурное окружение, априорно рассматривая проектируемые сооружения доминантами прилегающей застройки. Этот упрек, в частности, справедлив по отношению к административному зданию на ул. Горького в Москве. В его монументализованной архитектурной трактовке игнорируется такое важное условие, как непосредственное соседство со зданием Моссовета, которому в соответствии с его большой общественной значимостью и размещением на площади должна была принадлежать главная градоформирующая роль.

В первые же послевоенные годы в широких масштабах возобновилось приостановленное Великой Отечественной войной строительство крупных спортивных сооружений. В рассматриваемый период вступает в строй ряд значительных спортивных комплексов, среди которых стадион имени С.М. Кирова на 80 тыс. зрителей в Ленинграде (архитекторы А. Никольский, К. Кашин-Линде, Н. Степанов, 1932—1950 гг.), республиканский стадион на 50 тыс. зрителей в Киеве (архитекторы М. Гречина, М. Иванюк, 1937—1950 гг.), стадион «Динамо» на 11 тыс. зрителей в Минске (архитекторы Н. Колли, В. Вольфензон, Н. Шмидт, окончен в 1950 г.), республиканский стадион на 45 тыс. зрителей в Баку (архитекторы Л. Гонсиоровский. О. Исаев, Г. Сергеев, 1949—1952 гг.), стадион имени Ленина на 30 тыс. зрителей в Ленинграде (архитекторы Н. Баранов, О. Гурьев, В. Фромзель, 1949—1952 гг.).

113. Ленинград. Стадион им. С. М. Кирова. Архитекторы А. Никольский, К. Кашин-Линде, Н. Степанов. 1932—1950 гг. Общий вид. Фрагмент

114. Баку. Стадион. Архитекторы Л. Гонсировский, О. Исаев. 1949—1952 гг. Фрагмент. План

Эти спортивные комплексы играют крупную градостроительную роль, влияя на формирование нового архитектурного облика обширных городских районов. По своему градостроительному значению и архитектурно-художественным качествам наибольшего внимания заслуживает стадион имени С. М. Кирова в Ленинграде, являющийся органической частью крупнейшего спортивно-паркового комплекса — Приморского парка Победы, раскинувшегося в дельте Невы на Каменном, Елагинском и Крестовском островах на территории, превышающей 260 га. Расположенный на Стрелке Крестовского острова стадион имени С.М. Кирова служит архитектурной доминантой всей обширной парковой зоны и формирует морской фасад этой части Ленинграда. С трех сторон стадион омывается водами Финского залива, а с востока обращен к парку, замыкая перспективу парадной двухкилометровой аллеи, ведущей от главного входа на парковую территорию (рис. 113).

Оригинальный архитектурный замысел стадиона, принесший победу его авторам на конкурсе 1931 г., органично связан с живописным природным окружением сооружения. Отказавшись от характерных для крупных спортивных комплексов железобетонных конструкций, архитекторы решили стадион в виде огромного искусственного земляного холма с пологими склонами и чашей-кратером в середине. На внутренних склонах холма амфитеатром разместились трибуны, в чаше — футбольное поле с беговой дорожкой. Наружные склоны холма озеленены и архитектурно обработаны террасами, лестницами и дорожками, по которым происходит загрузка и эвакуация стадиона.

Зеленый холм стадиона соответствует новым очертаниям западной оконечности острова и гармонично сливается с окружающей зеленью. Перед центральным входом на стадион возвышается монумент С.М. Кирова (скульптор В. Пинчук).

Широкая парадная лестница, разделенная зелеными полосами газона, ведет на террасу, опоясывающую кольцом вершину холма-стадиона и служащую своеобразным фойе, откуда открывается панорама парка, залива и приморских городских районов.

По обе стороны центрального входа на стадион расположены физкультурные павильоны, в которых размещаются раздевалки, душевые, комнаты отдыха, ресторан и гостиница для спортсменов. Одинаковые по своему объемно-пространственному построению павильоны имеют внутренние, обнесенные аркадой дворики, связанные тоннелями со спортивным полем. Фланкируя главную лестницу, простые по очертаниям объемы павильонов выявляют основную композиционную ось стадиона.

Искусственный холм стадиона, возвышающийся на 16 м над уровнем моря, был намыт со дна Финского залива и реки методом рефулирования песка. В процессе этих земляных работ существенно преобразился западный берег острова, который получил новые очертания, соответствующие стадиону.

Непосредственная связь с природой и четкость общего объемно-пространственного замысла комплекса стадиона сочетаются со сдержанностью и единством композиционных мотивов. Благодаря этому даже при известной традиционности некоторых архитектурных деталей (декоративная обработка аркад, лестниц и т. п.) стадион имени С.М. Кирова выделяется среди многих других послевоенных общественных сооружений новым характером его художественного образа.

Смело и оригинально для того времени был разрешен ряд сложных вопросов в проекте Республиканского стадиона на 45 тыс. зрителей в Баку (рис. 114). Условия рельефа строительного участка, имеющего падение с севера на юг, затрудняли создание обычной для стадиона ориентации. Расположив трибуны по рельефу, авторы придали стадиону форму подковы, раскрытой в сторону моря, несмотря на то что таким образом создавалась необычная для стадионов ориентация с направлением продольной оси с запада на восток. Это решение в данной конкретной ситуации оказалось допустимым. Благодаря своей значительной высоте северные трибуны защитили стадион от северных ветров, а расположение трибун по рельефу создало хорошие условия для эвакуации зрителей.

Вписанная в естественное углубление подкова стадиона органически сливается с окружающим пейзажем.

115. Ереван. Крытый рынок. Архит. Г. Агабабян, инж. А. Аракелян. 1952 г. Общий вид. Интерьер

Среди разнообразных общественных сооружений, созданных в этот период в национальных республиках, следует упомянуть также и здание крытого рынка в Ереване (архит. Г. Агабабян, инж. А. Аракелян, 1952 г.), представляющее собой типичный для послевоенного десятилетия пример использования приемов национального зодчества, наглядно раскрывающий противоречивый характер этого процесса. Особый интерес этого сооружения в том, что в нем сделана попытка сочетать исторические традиции с возможностями современных конструкций, которым авторы не только отвели доминирующую роль в общем архитектурном замысле, но и сумели придать пластически выразительную форму (рис. 115).

Перекрывающая торговый зал большепролетная конструкция с ее ажурным ритмом железобетонных арок служит ведущим элементом композиции интерьера. Общее объемно-пространственное построение зала, удачно сочетая функциональные требования с эстетически осмысленным конструктивным решением, создает правдивый образ современного общественного сооружения. Однако во внешнем облике рынка своеобразие композиции его интерьера никак не выявлено. И общее построение объемов, и тяжеловесность архитектурных форм фасадов создают архаизированный художественный образ, противоречащий железобетонной конструкции, определяющей современный характер внутреннего архитектурного решения здания.

Так же, как и на предыдущем этапе развития советской архитектуры, большое место в творческих исканиях архитекторов в рассматриваемые годы занимала работа в области метростроения, для которого послевоенный период ознаменовался значительными достижениями. Строительство новых линий в больших масштабах развернулось не только в Москве, но и в Ленинграде, где была завершена прокладка первой очереди подземной железной дороги, начатая еще в 1940 г.

Крупным событием метростроения первых послевоенных лет явилось завершение четвертой очереди Московского метрополитена, так называемого Большого кольца. Значение его в общей системе городского транспорта очень велико. Пересекая все диаметральные линии, кольцевая магистраль связывает между собой наиболее населенные районы и важнейшие вокзалы столицы.

116. Москва. Станция метрополитена «Курская-кольцевая». Архитекторы Г. Захаров, 3. Чернышова; инж. Л. Горелик. 1950 г. Центральный зал

117. Москва. Станция метрополитена «Октябрьская». Архит. Л. Поляков. 1950 г. Центральный зал

118. Москва. Станция метрополитена «Комсомольская-кольцевая». Архит. А. Щусев, соавторы В. Кокорин, А. Заболотная, инж. А. Семенов, худож. П. Корин. 1952 г. Центральный зал

Проект этой трассы был принят еще в дни Великой Отечественной войны. Строительство первых шести кольцевых станций было завершено в 1949 г. В 1952 г. вступил в строй второй участок четвертой очереди, а в 1954 г. Большое кольцо, включающее двенадцать станций, замкнулось. Одновременно велись работы по созданию нового Арбатского радиуса, где пассажирское движение открылось в 1953 г. (рис. 116—118).

По замыслу архитекторов художественные образы станций должны были говорить о величии советского народа, победившего фашизм. Каждая из станций Большого кольца раскрывает свою индивидуальную тему, повествующую о героических делах нашего народа. Такая тематическая направленность обусловила торжественно приподнятый тон архитектуры станций и повлекла за собой широкое использование монументальной живописи и скульптуры.

Сооружение кольцевой трассы и Арбатского радиуса представляло собой дальнейший шаг в развитии метростроения. Были созданы новые и усовершенствованы старые виды конструкций. Возросло общее техническое оснащение метрополитена.

Из двенадцати кольцевых станций десять сооружены по одной и той же конструктивной системе и состоят из трех параллельных тоннелей из чугунных тюбингов. Этот конструктивный тип здесь значительно усовершенствован. Габариты чугунной конструкции пилонов заметно сократились, проходы между пилонами увеличились. На станции «Арбатская» впервые применена конструкция пилонов, сочетающая тюбинги со стальными листами. Большой интерес представляет также и то, что в этой станции тоннели несколько сближены, в результате чего все подземное пространство смотрится единым залом.

В некоторых кольцевых станциях для максимального использования габаритов тоннелей запроектированы пилоны, идущие по кривой тюбингов, вследствие чего перронные залы по своей форме как бы повторяют форму чугунной конструкции («Таганская», «Новослободская» и др.). Своеобразный прием использован в станции «Проспект мира», где грани пилонов подземных залов имеют значительное отклонение от вертикали и приближаются к тюбинговой конструкции, благодаря чему сократились их поперечные размеры. Особенно интересна для того времени колонная конструкция перронных залов кольцевых станций «Курская» и «Комсомольская», в которых грузные пилоны заменены стройными колоннами, благодаря чему подземное пространство объединено в единые просторные залы. Большого внимания заслуживают и композиционные решения этих станций.

«Курская-кольцевая» — станция глубокого заложения (архитекторы Г. Захаров, З. Чернышева, инж. Л. Горелик). Архитектурная выразительность ее перронного зала определяется главным образом пространственностью его общего построения, возникшей благодаря применению конструкции с двумя рядами металлических стоек, позволившей заменить устои столбами. В основе конструктивного решения «Курской-кольцевой» лежит простая, ясная схема, благодаря которой подземное пространство станции смотрится единым трехсводчатым залом.

Раскрытое пространство перронов залито светом люминесцентных ламп, что в сочетании с белым мрамором облицовки стен и позолотой металлических орнаментальных деталей придает интерьеру праздничность, заставляющую забыть о подземном сооружении. Однако если перронные залы характеризуются относительной сдержанностью архитектурного решения, то остальные помещения станции страдают значительной декоративной перегрузкой.

Станция «Комсомольская-кольцевая» особенно выделяется широким пространственным размахом (архит. А. Щусев, соавторы В. Кокорин, А. Заболотная, инж. А. Семенов, худож. П. Корин). Ее тюбинговые своды покоятся на металлических колоннах, причем диаметр свода центрального нефа почти в два раза превышает габариты станций того времени. Раскрыв полностью перроны, принятая конструкция позволила упростить график движения пассажиров и улучшить условия пользования «Комсомольской-кольцевой» как одним из крупнейших пересадочных узлов.

Ведущая тема интерьеров станции — триумф советского народа в Великой Отечественной войне — получила воплощение в мозаичных панно плафона перронного зала. Верный своей давней приверженности к древнерусскому зодчеству, Щусев стремился придать архитектуре станции национальный характер и связать ее с одним из лучших своих произведений — Казанским вокзалом. Отмеченная чертами стилизаторства, «Комсомольская-кольцевая» все же производит большое впечатление широтой композиции и крупным масштабом сочных хорошо прорисованных архитектурных форм.

Наряду с положительными качествами в станциях кольцевой трассы и Арбатского радиуса особенно сильно проявилось стремление к пышности декора. В некоторых станциях обращает на себя внимание несколько односторонний подход к отображению тематического содержания сооружения. Отдельные авторы отводят архитектуре пассивную роль нейтрального фона для смежных искусств. В ряде случаев скульптура и живопись рассматриваются только с точки зрения их иллюстративных возможностей, без учета тектонических качеств и при этом используются с ничем не оправданной щедростью. Наглядный пример в этом смысле — «Новослободская» (архитекторы А. Душкин, А. Стрелков) с ее огромными, освещенными изнутри витражами, расположенными на пилонах подземного зала и создающими как бы своего рода условные окна, вызывающие впечатление, что пилоны внутри полые. В результате мощные устои зрительно утратили свою конструктивную функцию, а витражи приобрели характер самодовлеющего декоративного средства и вступили в конфликт с архитектурой.

Вступивший в строй в 1955 г. первый участок Ленинградского метрополитена длиной 10,1 км открыл движение по одному из наиболее напряженных направлений города: юго-запад — северо-восток, связав промышленный Кировский район с городским центром и объединив крупнейшие железнодорожные вокзалы Ленинграда.

119. Ленинград. Станция метрополитена «Технологический институт». Архитекторы А. Андреев, А. Соколов. 1955 г. Центральный зал	120. Ленинград. Станция метрополитена «Площадь Восстания». Архитекторы В. Ганкевич, Б. Журавлев, И. Фомин. 1955 г. Центральный зал

Станции первой очереди Ленинградского метрополитена отмечены той же отчетливо выраженной программностью идейно-художественных образов, что и московские станции этого периода. Каждая из вступивших тогда в строй семи станций посвящена своей определенной теме: «Автово» — теме победы советского народа в Великой Отечественной войне, «Кировский завод» — развитию советской индустрии, «Нарвская» — революционной истории Нарвской заставы, «Балтийская» — Балтийскому флоту, «Технологический институт» — советской науке и искусству, «Пушкинская» — А.С. Пушкину, «Площадь Восстания» — Октябрьскому восстанию (рис. 119, 120). Созданные на основе тех же композиционных приемов, что и станции Большого кольца Московского метрополитена, ленинградские станции этих лет отличаются большей строгостью декоративного убранства.

В 1947 г. было принято решение о строительстве в Москве восьми высотных зданий — двух жилых (на площади Восстания и Котельнической набережной), одного административно-жилого (у Красных ворот), двух административных (на Смоленской площади и в Зарядье), одного учебного (на Ленинских горах), двух гостиниц (на Комсомольской площади и Дорогомиловской набережной).

* В 1949—1955 гг. было осуществлено строительство всех высотных зданий, за исключением административного здания в Зарядье, где впоследствии была построена гостиница «Россия».

Для своего времени высотное строительство в столице было весьма значительным событием. Семь первых высотных домов располагаются в важнейших пунктах столицы — на пересечении радиальных магистралей с Садовым кольцом и Москвой-рекой, а также на Ленинских горах. Это обстоятельство в основном определило их ответственное градоформирующее значение как элементов, создающих, новый, выразительный силуэт города. Открытые с отдаленных точек, они не только образуют новые композиционные центры в системе прилегающей застройки, но и служат важнейшими ориентирами в общем пространственном построении городской панорамы, подчеркивая характерный для Москвы холмистый рельеф и радиально-кольцевую планировочную структуру. В этом планомерном размещении целой группы крупнейших сооружений, различных по назначению, конфигурации и этажности, а также в единстве их общего пространственного замысла ярко сказались прогрессивные черты социалистического градостроительства, присущие лишь нашим социальным условиям возможности построения системы архитектурных ансамблей в масштабе всего города.

Послевоенное высотное строительство потребовало разрешения многих новых для нас инженерно-строительных проблем. Поэтому наряду с большой градостроительной ролью первые московские высотные дома имели положительное значение и для развития отечественной строительной техники. Примененные в них новые системы каркасов и фундаментов, различные крупнопанельные заполнения стен и покрытий, новые виды стойких облицовочных материалов, совершенные системы санитарно-технического обслуживания и многие другие, специально разработанные для этих сооружений инженерные устройства были для тех лет прогрессивны, содействовали дальнейшей индустриализации строительства, поднимали советскую строительную науку на новую, более высокую ступень.

В то же время в архитектуре первых московских высотных домов, быть может, с большей остротой проявились противоречивые тенденции творческой направленности советского зодчества послевоенного десятилетия. Подчеркнутая помпезность композиций сочетается в них с недооценкой вопросов функциональной и экономической целесообразности. Так, например, площадь, занимаемая конструкциями и маскирующим их архитектурным декором в виде столбов, пилонов, всевозможных раскреповок и т. п., в высотном здании МГУ достигла 23% общей площади учебных помещений; декоративные излишества в архитектурной трактовке фасадов и интерьеров увеличили стоимость строительства.

121. Москва. Здание Московского государственного университета на Ленинских горах. Архитекторы Л. Руднев, С. Чернышев, П. Абросимов, А. Хряков, инж. В. Насонов. 1949—1953 гг. Фасад. План
122. Москва. Административное здание на Смоленской площади. Архитекторы В. Гельфрейх, М. Минкус, инж. Г. Лимановский. 1948— 1952 гг. Общий вид. План	123. Москва. Административное здание на Лермонтовской площади. Архитекторы А. Душкин, Б. Мезенцев, инж. В. Абрамов. 1948—1953 гг.

Среди построенных в этот период высотных зданий столицы наиболее значительным по объему и градостроительной роли является комплекс Московского государственного университета на Ленинских горах (архитекторы Л. Руднев, С. Чернышев, П. Абросимов, А. Хряков, инж. В. Насонов, 1949—1953 гг.) (рис. 121).

Раскинувшаяся на высоком берегу Москвы-реки живописная территория в 167,4 га, выбранная для строительства университета, предоставляла для создания крупнейшего учебного центра самые широкие возможности. Удачно использовав природные особенности, авторы создали выразительный архитектурный ансамбль, состоящий из 27 основных и 10 обслуживающих зданий, широкий пространственный размах которого соответствует крупным размерам нового обширного городского района. Значительная территория отведена под парки, ботанический сад, всевозможные площадки, аллеи, открытые дворы и т. п.

В комплексе зданий университета сочетаются два сектора — учебный, включающий более тысячи лабораторий, сотни аудиторий и научных кабинетов, читальные залы, музеи, библиотеки и пр., и культурно-бытовой, состоящий из жилья для нескольких тысяч студентов, аспирантов и преподавателей, столовых, клубных и театральных помещений, спортивных залов и плавательного бассейна.

Композиционным ядром ансамбля университета служит главное здание, имеющее развитое объемно-планировочное построение с доминирующей высотной частью, увенчанной шпилем с пятиконечной звездой. В центральном корпусе помещаются географический и геологический факультеты, аудитории механико-математического факультета, общеуниверситетские кафедры, библиотека и другие учебные и научные учреждения.

Под помещения общественного назначения отведены четыре этажа центрального корпуса и примыкающие к нему объемы клуба и актового зала. В башне, завершающей высотную часть здания, размещен музей землеведения. Наиболее значительным среди общественных помещений является актовый зал на 1500 мест.

В боковых крыльях располагаются общежития студентов и аспирантов, квартиры профессорско-преподавательского состава.

В двух отдельно стоящих зданиях размещены физический и химический факультеты. Вытянутые объемы этих корпусов в сочетании с центральным зданием образуют парадный двор, служащий торжественным подходом к центральному высотному зданию со стороны юго-западного района.

Со стороны Москвы-реки подход к главному зданию представляет собой развитую систему аллей, партеров и площадей, завершающихся огромным водным зеркалом бассейна с фонтанами. По обеим сторонам бассейна установлены гранитные бюсты корифеев отечественной науки.

Архитектурное решение комплекса университета имеет недостатки в организации учебного процесса. Объединение в одном высотном сооружении собственно учебных помещений с жильем повлекло за собой осложнения как с точки зрения планировочной организации сооружения, экономичности, конструктивного устройства, так и функциональных удобств. Высотное построение центрального корпуса, его сложное техническое устройство и большое лифтовое хозяйство внесли ряд неудобств в условия эксплуатации здания и привели к возникновению весьма значительной «конструктивной» площади.

Что же касается интерьеров университета, нельзя не признать, что они страдают чрезмерной пышностью и разнохарактерностью декоративного убранства. Обилие ценных отделочных материалов, сложность и многообразие разностильных декоративных элементов — все это увеличило стоимость сооружения и лишило интерьеры единства, внеся в них черты эклектики.

Среди других высотных зданий этого периода в наиболее выигрышных градостроительных условиях находится 22-этажный жилой дом на Котельнической набережной, поставленный у слияния Москвы-реки с р. Яузой (архитекторы Д. Чечулин, А. Ростковский, инж. Л. Гохман). Возвышаясь над обширным водным зеркалом более чем на 170 м, он играет важную градоформирующую роль.

Сильный акцент в панораме Москвы образуют также и высотные здания на Смоленской площади (архитекторы В. Гельфрейх, М. Минкус, инж. Г. Лимановский) (рис. 122) и площади Восстания (архитекторы М. Посохин, А. Мндоянц, инж. И. Вохомский), расположенные на относительно небольшом расстоянии друг от друга и зрительно взаимосвязанные.

Другое высотное административное здание на Лермонтовской площади (архитекторы А. Душкин, Б. Мезенцев, инж. В. Абрамов) открывает панораму высотных акцентов Комсомольской площади (рис. 123).

Являясь основой пространственной организации крупных городских узлов, высотные дома служат активными градоформирующими элементами центрального ядра столицы.

Ряд зданий Москвы, занимающих ответственные градостроительные участки, получил новый облик. Одной из таких работ была коренная реконструкция здания ресторана «Яр», превращенного в гостиницу «Советская» (архитекторы И. Ловейко, В. Лебедев, П. Штеллер). Стены старого сооружения предопределили планировку здания. Появился крупный ордер, масштабный пространству Ленинградского проспекта. Велика роль интерьеров в решении образа гостиницы. Впечатляет парадная композиция главной лестницы, как бы обнимающей центральную часть внутреннего объема (рис. 124).

124. Москва. Гостиница «Советская». Архитекторы И. Ловейко, П. Лебедев, П. Штеллер

125. Москва. ВСХВ. 1954 г. Главный павильон. Архит. Ю. Щуко

Среди крупных архитектурных комплексов первого послевоенного десятилетия — Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, открывшаяся 1 августа 1954 г. в Москве. Она создавалась на базе выставки 1939 г. Для нового выставочного комплекса было реконструировано и построено заново свыше семидесяти республиканских, зональных и отраслевых павильонов (рис. 124—125).

Широко отражая рост и достижения социалистического хозяйства, Всесоюзная сельскохозяйственная выставка 1954 г. представляла собой замечательную школу передового опыта сельского хозяйства. Однако в композиции выставочных сооружений — павильонов, фонтанов и др. — стремление к декоративному обогащению получило гипертрофированные размеры, что значительно снизило архитектурные качества этого выставочного комплекса.

Выставка 1954 г., законченная незадолго до начала широкой перестройки архитектурно-строительного дела в нашей стране, на важном рубеже развития советского зодчества, была фактически последним крупным общественным комплексом послевоенного периода. Начавшийся с середины 50-х гг. перелом в творческой направленности вызвал коренные изменения и в приемах проектирования уникальных общественных сооружений.