Глава «О предмете теории советской архитектуры» из книги Николая Александровича Милютина «Основные вопросы теории советской архитектуры», опубликованная в журнале «Советская архитектура» № 2, 1933 г.

1. об определениях архитектуры
2. идеалистическое противопоставление искусства и науки в архитектуре
3. синтез науки и искусства в архитектуре
4. эклектичность ограничения понятия архитектуры только синтезом технических и идеологических элементов
5. теория, реальная действительность и прогноз
6. теория и классовая борьба
7. подразделение теории архитектуры

«Прямая задача науки, по Марксу,— это дать истинный лозунг борьбы» (Ленин)

1. об определениях архитектуры

В понятие (определение) архитектуры мы включаем всю совокупность строительного дела в его диалектическом единстве (искусство, техника, экономика, политика и т. п.) [Греческое τέχτω (текто) — строю, созидаю; ἀρχιτέκτωρ (архитектор) — зодчий, строитель, также подрядчик (Поспишаль, 1901 г.). Таким образом греки понимали архитектуру как всю совокупность строительного дела, до производства и организации строительных работ включительно. У римлян мы находим такое же понимание архитектуры.].

Архитектура как искусство — это такая ступень в развитии строительного дела, когда оно, на базе общественного разделения труда, из узко утилитарного строительства развивается в художественное творчество, т. е. когда наряду с узко утилитарным назначением сооружений им придаются эстетические, эмоционально-насыщенные, образные формы.

Однако было бы неправильным ограничивать понятие архитектуры только одной художественной (социально-идеологической) стороной строительного дела. Архитектура непосредственней, чем любая иная отрасль искусства, связана с общественной техникой. Ни одна современная мало-мальски значительная постройка ни в какой мере не может обойтись, без относительно точного расчета ее конструкций, причём чем точнее и тщательнее будет сделан расчёт, тем технически совершенней («грамотней») будет сооружение. Точно так же осуществление любого современного архитектурного сооружения возможно лишь при наличии соответствующих (специфических) орудий производства, материалов и т. п.

Таким образом, архитектура — это не только отрасль искусства, но и отрасль общественной техники. Среди современных буржуазных архитектурных теорий мы наблюдаем борьбу прежде всего двух начал, двух тенденций.

С одной стороны, мы наблюдаем попытки полного отрицания архитектуры как искусства, трактовки ее лишь как социально-технической категории. Другими словами: из архитектуры исключается ее социально-идеологическая роль.

Авторы этих теорий видимо не подозревают того, что они своей трактовкой архитектуры опускаются на уровень более низкий, чем это имело место во времена варварства. Энгельс на основе документов античного мира доказал, что «зачатки архитектуры как искусства» греки перенесли с собой из эпохи варварства в эпоху цивилизации [См. Ф. Энгельс. Происхождение семьи, или непосредственно произведения Гомера].

Другая группа буржуазных теоретиков архитектуры считает, что искусство (т. е. социально-идеологические моменты) является единственным ведущим началом в архитектуре, началом, определяющим ее задачи и развитие. Роль техники (т. е. социально-технические моменты) в архитектуре они сводят исключительно к служебному, прикладному значению. Эти авторы по существу отрицают значение развития техники как одного из элементов развития обществённой идеологии [Подробней о направлениях в современных буржуазных теориях архитектуры будет сказано в специальной (четвертой) главе].

2. идеалистическое противопоставление искусства и науки в архитектуре

Обе эти группы буржуазных теоретиков архитектуры исходят из того выраженного еще Кантом и Шиллером положения, что наука и искусство, разум и чувство — вещи взаимно несовместимые. Шиллер говорит, что в то время, как искусство есть продукт чувства, наука есть продукт разума. Там, где разум освещает сознанием творчество человека, там нет искусства. В письмах об эстетическом воспитании человека Шиллер пишет: «Границы искусства суживаются по мере расширения науки» и «сущность красоты исчезает вместе с необходимой связью ее элементов». Трудно лучше выразить сущность идеалистических взглядов на взаимоотношение науки и искусства. Но идеалистическое мировоззрение ничего общего не имеет с научным мировоззрением. Оно, как говорит Ленин [Ленин, Карл Маркс, т. XVIII, стр. 9], всегда так или иначе связано с религией [Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» (т. XIII, 152) говорит: «Может устареть и стареет с каждым днем учение науки о строении вещества, о химическом составе пищи, об атоме и электроне, но не может устареть истина, что человек не может питаться мыслями и рожать детей при одной только платонической любви. А философия, отрицающая объективную реальность времени и пространства, так же нелепа, внутренне гнила и фальшива, как отрицание эти последних истин. Ухищрения идеалистов и агностиков так же в общем и целом лицемерны, как проповедь платонической любви фарисеями».]. Так и для Шиллера, для которого «абстракция отличает в человеке нечто пребывающее и нечто непрерывно изменяющееся», «только в безусловном субъекте (т. е. в божестве. — Н.М.) вместе с личностью пребывают и все ее определения, ибо они вытекают из личности: все, чем божество является, существует в нем потому, что оно существует, следовательно, все в нем вечно, ибо оно само вечно».

Шиллер, встав на путь идеалистического миропонимания, не мог не зайти в тупик, из которого нет иного выхода, как броситься в объятия мистической фантастики.

3. синтез науки и искусства в архитектуре

Верно ли, что искусство несовместимо с наукой и разумом? Наука является деятельностью человека, направленной на познание реальной действительности и нахождение способов ее изменения. Объективной задачей науки является развитие общественного производства. Научные знания человек прежде всего получает через опыт, т. е. из познания объективных фактов через посредство своих чувств и сознания, подвергая эти факты постоянной критике, теоретически обобщая и сводя их в целостную систему мышления. А искусство? — Искусство отображает в живых образах не только, как думал Шиллер, чувства, но также и мысли человека.

Искусство — это особый способ «освоения мира», как говорит К. Маркс. Как наука, так и искусство одинаково возникают и развиваются на основе общественного производства, т. е. являются элементами общественной практики и в то же время одинаково представляют не только собирание фактов, но и их теоретическое обобщение.

Следовательно, в основе и искусства и науки одинаково лежит общественное производство и способность человека чувствовать и мыслить. Нет и не может быть такого противоположения искусства науке, когда одно исключает другое. Более того, само искусство является одной из научных дисциплин. Разве нет у нас истории искусства? Разве нет теории живописи, скульптуры и т.д.? Как в классовой советской архитектуре, так и в архитектуре бесклассового коммунистического общества не может быть взаимноисключающего противопоставления как науки искусству, так и социально-технических моментов социально- идеологическим. И то и другое сочетается в диалектическом единстве.

4. эклектичность ограничения понятия архитектуры только синтезом технических и идеологических элементов

Однако было бы неправильно ограничивать понятие (определение) архитектуры, как только суммы элементов идеологии и техники. Такое понимание архитектуры эклектично, так как ограничивает исследование вопроса лишь некоторыми, случайно взятыми (хотя бы и весьма важными) элементами.

Наше понимание архитектуры — это такое ее определение, когда устанавливается, как говорит Ленин, «взаимозависимость и теснейшая неразрывная связь всех сторон каждого явления» [Ленин, Карл Маркс, т. XVIII , стр. 12].

Именно поэтому, строя теорию советской архитектуры, мы не можем не связывать ее с экономикой и политикой советского государства, в свете которых только и возможно уяснить себе задачи и пути развития советской архитектуры (например, задача перестройки быта и раскрепощения женщин, задача уничтожения противоположности между городом и деревней, задача соединения преимуществ сельской и городской жизни, задачи культурной революции, планирование и т. д. и т. п.).

Поэтому теория советской архитектуры должна быть теснейшим образом увязана с советской экономикой и политикой и вообще со всеми, сторонами социалистического строительства, т. е. с задачами классовой борьбы пролетариата.

5. теория, реальная действительность и прогноз

В отличие от истории архитектуры, задачей которой должно быть рассмотрение последовательных этапов развития архитектуры, в связи с состоянием производительных сил и производственных отношений, а также обусловленным ими уровнем культуры и т. п., предметом теории архитектуры является систематизированная совокупность достигнутых на данное время научных положений (знаний) об архитектуре. Поэтому все вопросы теория архитектуры должна рассматривать прежде всего в связи с реальной действительностью сегодняшнего дня.

Вообще нельзя никакую теорию рассматривать изолированно от практики, напротив, только практикой может быть доказана правильность любой теории, так как сеточка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания» [Ленин, Материализм и эмпириокритицизм, т. XIII].

Это, конечно, не только не исключает, а наоборот, предполагает — как обязательную — необходимость для теории советской архитектуры касаться прогноза дальнейших путей развития советской архитектуры, исходя из задач советского государства, прогноза развития производительных сил, экономических отношений, роста культуры и т. п.

Нужно помнить, что лучшей (и единственной) гарантией от ошибок на практике является владение принципиально выдержанной, опирающейся на факты теорией. Более того, «необходимо,— как говорит т. Сталин,— чтобы теоретическая работа не только поспевала за практической, но и опережала ее, вооружая наших практиков в их борьбе за победу социализма».

Теория советской архитектуры, обобщая практику и опираясь на нее, должна открывать дальнейшие пути и новые возможности в строительном деле СССР.

6. теория и классовая борьба

Значение марксистско-ленинской революционной теории для революционной практики потому так велико, что, будучи строго научной и принципиально выдержанной, эта теория является лучшим оплотом против всевозможных оппортунистических как правых, так и «левацких» шатаний.

Проникающие в теоретическое исследование механистические методы, эклектизм и т. п., а также отрывающее теорию от практики псевдореволюционное ультра-левое фразерство свидетельствуют о шатаниях и неустойчивости их авторов или же об их откровенной враждебности по отношению к социалистическому строительству.

Эти шатания отражают не что иное, как «сопротивление отмирающих классов» (И. Сталин) [Речь на XVI съезде ВКП(б)].

Борьба на теоретическом фронте, а следовательно и на фронте теории архитектуры, является одной из форм классовой борьбы.

Именно поэтому, когда мы говорим о теории архитектуры, следует обязательно сказать, о какой архитектуре и какой теории идет речь. Под советской архитектурой мы понимаем архитектуру периода диктатуры пролетариата, когда пролетариат, овладев властью, овладевает и перерабатывает наследство прошлого и, на основе закономерного развития этого наследства, строит социалистическое хозяйство, социалистические отношения и социалистическую, т. е. свою классовую, пролетарскую культуру, но когда еще не уничтожено сопротивление отмирающих классов, когда это сопротивление проявляется во множестве явлений повседневной практики, когда влияние идей враждебных пролетариату классов еще имеет значительную силу и когда, следовательно, борьба с этими идеями должна неизбежно носить особо активный и классово-заостренный характер. Именно это обстоятельство и определяет факт наличия в социалистической советской архитектуре классовой борьбы, которая проявляется как в форме принципиальной теоретической борьбы идеологов буржуазных течений в архитектуре, так и в форме откровенно враждебных задачам социалистического строительства актов (вредительство).

Вскрытие проникающих в советскую архитектуру враждебных социалистическому строительству тенденций и их классовых корней — одна из важнейших задач ее теории.

7. подразделение теории архитектуры

Теория архитектуры обычно подразделяется на следующие основные части:

1. Планировка территории.
2. Проектирование сооружений.
3. Конструирование сооружений и их частей.
4. Организация строительного дела.

Планировка территории рассматривает вопросы организации земельной площади в зависимости от размещения производительных сил, бытовых процессов и т. п. в пределах определенных границ. Следовательно, планировка имеет дело с размещением различных сооружений, главным образом на плоскости. Установление основных принципов и способов расположения и взаимоотношений на определенной территории различных сооружений в зависимости от их назначения, взаимной функциональной (экономической, технической, культурно-бытовой и т. п.) и художественной связи и цельности и есть предмет теории планировки.

Проектирование сооружений рассматривает вопросы организации пространства (объёмов) при постройке каких-либо сооружений для определенных производственных, транспортных или культурно-бытовых функций общества.

Установление основных принципов организации пространства (устройство всякого рода сооружений), основных принципов работы различных сооружений и взаимоотношения их частей, художественной формы и выразительности этих сооружений и является предметом теории проектирования.

Конструирование сооружений и их частей (конструкция, устройство, строение) рассматривает вопросы условий и способов применения материалов для возведения сооружений.

Установление основных принципов (условий, способов, приёмов) применения и сочетания различных материалов для возведения сооружений в зависимости от формы, физических, химических и т. п. свойств этих материалов, а также назначения сооружений и является предметом теории конструирования.

Организация строительного дела рассматривает вопросы политики и экономики строительства, способы и методы его планирования, а также формы организации работ в соответствии с производственными отношениями, особенностями общественного устройства и т. п.

Каждый из этих разделов теории архитектуры в свою очередь может быть подразделен на ряд частей по самым различным признакам, например в зависимости от характера и назначения сооружения (промышленные территории, здания и конструкции, транспортные сооружения, общественные и жилые здания, оборудование и т. п.); от материалов (железобетонные сооружения, деревянное строительство и т. п.) и мн. др.