В начале 1931 г. мы разработали последовательно один за другим три варианта эскизного проекта дома культуры, плановое решение которого было, по существу, одним и тем же и отличалось лишь незначительными изменениями в деталях, но архитектурно-художественный образ, отражая происходившие именно в то время изменения в наших эстетических взглядах и творческой направленности советской архитектуры, трактовался различно.

Внутренняя архитектурная структура здания видна на плане первого этажа технического проекта дома культуры, осуществленного в 1930—1935 гг. в объеме первой очереди строительства. В левом крыле здания размещена театрально-зрелищная часть с залом на 1500 мест. Здесь повторяется несколько видоизмененное объемно-пространственное строение зала Дворца культуры имени А. М. Горького с сохранением его трапециевидного плана. Партер зала переходит в крутой амфитеатр, поднимающийся на уровень второго этажа; с уровня третьего этажа спускается балкон, который связан с просцениумом двумя рядами ступенчато расположенных боковых лож. Сцена имеет нормальные для данной вместимости зала размеры: при портале шириной в 12 м, соответствующей ему высоте, планшет равный 20×15 м, и, кроме того, арьер-сцену и два боковых «кармана». При зале и сцене предусмотрены все вспомогательные помещения, минимально необходимые для нормальной работы театра.

С правой стороны к театральному корпусу примыкает Г-образный в плане клубный корпус с малым кинозалом. В угловой части этого корпуса, справа, расположен вестибюль, который можно частично выключать и изолировать, когда это требуется для самостоятельной работы кинозала. Во втором этаже, на стыке театральной и клубной частей, помещен развитый буфет (почти столовая), обслуживающий в случае необходимости одновременно обе части здания. Клубная часть имеет около 80 помещений разного назначения, в том числе библиотеку, танцевальный зал и даже небольшую обсерваторию.

Мы долго искали архитектурный образ здания, который мог бы нас вполне удовлетворить. Вследствие того что строительство второй очереди затянулось, а затем было отложено на неопределенный срок, мы к этим поискам неоднократно возвращались, в последний раз в 1949—1950 гг., в соавторстве с архитектором Н. А. Митуричем, уже без Д. Л. Кричевского (который погиб во время блокады Ленинграда).

Первый эскиз фасада (1930 г.) представляет собой сочетание преимущественно прямолинейных объемов с огромными остекленными плоскостями и с горизонтальными лентами окон. Мы не остановились на этом решении, так как понимали нереальность его осуществления в условиях строительной техники того времени. Тяга к поискам новых образов архитектурных произведений в духе этой модной, хотя с технической точки зрения в те времена несостоятельной композиционной концепции была тогда настолько велика, что удержаться от попытки найти решение композиции фасада в получивших тогда широкое распространение архитектурных формах оказалось для нас невозможным.

Второй эскиз явился результатом более трезвого и реалистичного подхода к решению поставленной задачи: размеры стеклянных плоскостей уменьшились, горизонтальные ленты окон перерезаны тонкими железобетонными столбиками. Кроме того, объем театральной части получил осевое решение и, следовательно, несколько большую самостоятельность, что, однако, ослабило его композиционную связь с клубным корпусом.

Третий вариант довольно существенно отличается от двух предыдущих. Железобетонные столбики между оконными проемами превратились в кирпичные, на фасаде театральной части появился упрощенный ордер из спаренных колонн, впервые примененный в советской архитектуре И. А. Фоминым. В целом фасад стал более пластичным. В нем нашел свое отражение начинавшийся в то время поворот к творческому освоению культурного наследия, к архитектурной классике.

В одном из последующих эскизов, относящихся к дальнейшему этапу работы над техническим проектом, видны новые поиски выразительного архитектурно-художественного образа здания. Мы использовали в этих целях более сильное членение фасада и его большую декоративную детализацию, применив ордер в виде столбов и лопаток, выделяющий первый этаж, а также ввели орнамент из эмблем и надписей.

На другой перспективе и на натурных фотографиях уже построенной клубной части появился скульптурный фриз метровой высоты и шестидесятиметровой длины, который помещен в подоконной полосе над карнизом первого этажа. Фриз создан скульптором Л. А. Дитрихом в виде ряда горельефов, изображающих отдельные эпизоды революционной истории Кировского завода и Кировского района Ленинграда; он осуществлен в 1935 г. при окончательной отделке фасада клубной части.

Л. А. Дитрих с большой любовью и подъемом работал над этим заданием, принимая личное участие в отливке из цемента, установке на место и последующей чистовой обработке барельефов. В процессе своей работы он поддерживал непрерывный тесный контакт со мной и Д. Л. Кричевским, советовался по вопросам содержания, композиции, высоты рельефа и скульптурной деталировки каждого барельефа. Кроме того, он выполнил эскиз и модель объемной, отдельно стоящей фигуры рабочего. Ее предполагалось установить на углу гранитной площадки, у входа в клубную часть здания, но из-за недостатка средств она не была осуществлена.

Прекрасно скомпонованный, строго реалистический, идейно содержательный скульптурный фриз Л. А. Дитриха, по моему мнению, является одним из первых удавшихся опытов синтеза архитектуры и скульптуры в нашей творческой практике. К сожалению, он мало известен. Во всяком случае, роль этого фриза в формировании архитектурно-художественного образа скромного и лаконичного по характеру архитектуры здания дома культуры очень велика.

К 1935 г. была осуществлена вчерне театральная часть, но затем строительство вновь прервалось. Между тем дом культуры уже стал центром повышения производственной квалификации рабочих Кировского завода и местом их отдыха. В нем не было лишь зрительного зала со сценой для постановки спектаклей больших ленинградских и столичных профессиональных театров. Поэтому в 1939 г. снова возникла мысль окончить строительство. Дирекция и общественность Кировского завода высказали пожелание решать театральную часть с большим размахом, исходя из того, что завод стоял в первом ряду крупнейших предприятий тяжелой промышленности Советского Союза и располагал крупными средствами на капитальное культурно-бытовое строительство для своих рабочих.

Если клубная часть удовлетворяла во всех отношениях, за исключением заниженной по требованию заказчика высоты помещений (3 м в чистоте), то театральную часть рабочие завода хотели сделать более вместительной, парадной и богатой, чем это намечалось первоначальным проектом. Поэтому нам пришлось значительно переработать проект в этом направлении. Мы несколько увеличили вместимость зала, в разумных пределах обогатили фасад и внутреннюю отделку здания. На выполненной к этому проекту художником В. П. Белкиным перспективе входа в театральную часть дома культуры видны примененные нами дополнительные декоративные средства — скульптура, гранитная облицовка, а спаренные колонны ордера второго и третьего этажей фасада театральной части увенчаны обогащенными бронзовыми капителями. В соответствии с полученным заданием мы значительно развили сценическое хозяйство как в отношении оборудования и механизации самой сцены, так и в отношении состава обслуживающих помещений. С этой целью нами было запроектировано специальное трехэтажное здание для обслуживающих сценическую часть мастерских, декорационного зала, а также помещения для хранения декораций, которые намечалось разместить слева от сценической коробки, вблизи бокового «кармана» сцены (по его оси). Однако наши замыслы опять не осуществились, хотя проект был разработан и утвержден: помешала начавшаяся Великая Отечественная война.

Через десять лет мне пришлось еще раз вернуться к этому объекту. На этот раз вопрос стоял следующим образом. Большой зрительный зал был, действительно, нужен дому культуры, и жизнь неоднократно подтверждала это, но она же показала и другое. Театральное здание в крупном городе может быть вполне рентабельно, если оно рассчитано на 800, максимум 1200 зрителей. Такого количества мест в зрительном зале достаточно и для большого дома культуры, так как это обеспечивает проведение массовых мероприятий не только театрального характера, но и собраний, конференций и т. п. Исходя из этого, а также учитывая стоимость строительства, общественность завода дала согласие уменьшить вместимость зала с 1500 до 1200—1400 мест.

К этому времени театральная часть, выстроенная вчерне, но не имевшая ни кровли, ни междуэтажных перекрытий, пришла в плохое состояние. Кирпичная кладка, особенно отдельно стоящих столбов, частично разрушилась, фундаменты местами были размыты.

Таким образом, при сохранении всего, что технически было возможно и целесообразно оставить, не было препятствий к тому, чтобы театральную часть проектировать более свободно, не особенно считаясь со старой кладкой.

Учитывая сложившиеся условия проектирования, я пригласил в качестве соавтора Н. А. Митурича, которого знал еще по совместной работе в Стройкоме. Мы разработали с ним этот проект, сохранив первоначальный общий прием композиции зала. Однако главный фасад дома культуры мы скомпоновали заново в нескольких вариантах, с некоторой реконструкцией существующего фасада клубной части.

Характер архитектурного решения внешнего облика здания в новом варианте проекта отвечал вкусам того времени: это была монументальная архитектура в несколько переработанных и упрощенных классических архитектурных формах.

Проект был одобрен и принят заказчиком — Кировским заводом, но и на этот раз дело дальше проектирования не пошло, и театральная часть дома культуры осталась неосуществленной (проект достройки этого сооружения в настоящее время вновь разрабатывается).

Несколько иначе протекала работа над проектом Дома культуры Ижорского завода в Колпине.

Первый вариант проекта был разработан мной и Д. Л. Кричевским в 1932—1933 гг. Мы задумали дом культуры в виде свободной и живописной объемно-пространственной композиции, с вертикальным акцентом (башней). Такой прием решения вполне соответствовал намеченному расположению его среди парковой зелени. Участок для строительства был отведен по Советскому бульвару, идущему вдоль берега р. Ижоры, и имел трапециевидную, криволинейную форму.

Общая композиционная схема дома культуры была принята нами в следующем виде. Корпус большого зала и корпус малого зала, перпендикулярные друг другу, были обращены своими передними торцами на открытую площадку, ориентированную на р. Ижору и улицу Володарского — одну из главных улиц города. Они соединялись между собой Г-образным в плане клубным корпусом; его объемно-пространственная композиция построена на разнице высот клубной части, большого зрительного зала, сцены и башни, а также конфигурации плана, выявляющей внутреннюю структуру здания.

В соответствии с заданием, в доме культуры запроектированы: театральный зал на 1100 зрителей со сценой размерами 24×15 м, двумя боковыми «карманами» и арьер-сценой, малый кинозал на 420 мест и около 80 клубных помещений, в том числе физкультурный зал, библиотека, кафе-столовая и большой центральный холл-гостиная с парадной клубной лестницей. Задуман был также отдельный вестибюль с гардеробом для кинозала и раздельными входом и выходом. Однако этот прием планировки, казалось бы, улучшающий обслуживание зрителей даже там, где его удалось осуществить (например, в построенном нами ленинградском кинотеатре «Гигант»), на практике себя не оправдал, так как большинство кинозрителей предпочитало не снимать верхнее платье, опасаясь, видимо, потери времени на его получение по окончании сеанса.

На композиции фасадов дома культуры в этом первоначальном варианте отразился начавшийся тогда поворот в творческой направленности советской архитектуры, отказ от упрощенчества, от оголенных безрадостных форм и поиски более выразительных архитектурных композиций на основе освоения и критической переработки классического наследия. Меня, ученика и многолетнего помощника И. А. Фомина, этот поворот к классике в какой-то мере вновь приблизил к творчеству этого мастера, которого я всегда глубоко уважал и творческими исканиями которого всегда интересовался.

Но начало строительства дома культуры было отложено на несколько лет и, когда в 1937—1938 гг. вопрос о нем возник снова, проект, как это нередко бывает в подобных случаях, пришлось переработать по новой, частично сокращенной программе. Прежде всего, исходя из директив о снижении стоимости строительства, потребовалось уменьшить объем здания. Но одновременно было решено при пересмотре проекта несколько изменить и его внешний облик, использовав формы классической архитектуры, хотя это в известной мере противоречило первому условию, так как вело к обогащению фасадов, а следовательно, и к усложнению производства строительных работ. Общий прием композиции, получивший в свое время одобрение при утверждении первоначального проекта, при этом не изменился.

В результате переработки проекта вместимость большого зала снизилась до 900 мест, сцена в соответствии с этим получила размеры 21×15 м; по решению заказчика мы отказались от боковых «карманов», сохранив только арьер-сцену. Малый зал остался почти без изменений: вместо прежних 435 мест в нем стало 425. За счет отказа от отдельного вестибюля для кинозала в этой части здания удалось сэкономить целый этаж. Несколько уменьшился объем клубной части, главным образом в результате ликвидации спортивного зала. Размеры (длина) вертикальных проекций фасадов в новом варианте заметно сократились и стали равными 120 и 110 м, тогда как в первоначальном проекте они равнялись соответственно 140 и 125 м. Кроме того, мы значительно уменьшили горизонтальные размеры башни, сохранив ее высоту. В целом это дало большую экономию объема здания. Зато фасады и интерьеры изменили свой характер упрощенной классики, несколько приблизившись к петербургскому неоклассицизму предреволюционных лет.

Появился классический ордер со всеми своими атрибутами и присущими ему пропорциями. Об этом варианте традиционно-классического декоративного наряда дома культуры наглядно говорит мастерски выполненная Д. Л. Кричевским перспектива театрального зала, где на фоне хорошо и с любовью нарисованных увражных деталей классики выделяется (в центре перспективы) оставшаяся по нашему недосмотру и чуждая здесь архитектурная деталь — полукруглая ложа второго яруса — отзвук архитектурного характера интерьеров Дворца культуры имени А. М. Горького.

Д. Л. Кричевский, воспитанный в духе функционализма и конструктивизма, в годы переоценки советскими архитекторами отечественной и зарубежной творческой практики увлекся классической архитектурой Греции, Рима и итальянского Возрождения, с которой высшая школа в годы его учебы знакомила плохо, и с жадностью и упорством набросился на ее изучение. Надо сказать, что он добился действительно больших успехов, о чем свидетельствует, например, построенное в 1939—1940 гг. по его проекту здание культкомбината завода «Красный Выборжец», особенно его богатые интерьеры. Увлечение Д. Л. Кричевского классической архитектурой в известной мере было причиной нашего последующего творческого расхождения, так как я не мог слепо идти этим путем, несмотря на то, что он был бы для меня наиболее легким. При всех имевших место на моем творческом пути поворотах к классике (обычно кратковременных) я в глубине души понимал, что это не то направление, по которому должно пойти развитие советской архитектуры, и снова пытался найти какой-то другой, новый, свой путь.

По последнему варианту проекта, о котором я только что говорил, началось строительство дома культуры. К середине 1941 г. первая его очередь (без театральной части) была осуществлена вчерне в объеме около 60—70%. Великая Отечественная война прервала производство работ.

В 1947—1948 гг. мне пришлось несколько переработать проект и рабочие чертежи дома культуры, а также осуществлять авторский надзор за достройкой и отделкой здания в объеме первой очереди строительства. Моей помощницей в этой работе была архитектор И. Б. Седова.

За годы войны недостроенное здание дома культуры было сильно повреждено, в частности была разрушена башня. При завершении строительства башню, не имевшую функционального назначения, решили не восстанавливать. Построенную вчерне часть здания достроили, а также выполнили внутреннюю отделку всех помещений, начиная от кинозала до центрального холла. Внутренняя отделка помещений клубной части была решена нами очень скромно, так как в это время главное внимание уделялось восстановлению разрушенного жилого фонда и новому жилищному строительству. Лишь в малом зале была допущена более богатая отделка в виде росписи плафона и стен, выполненной художником Трескиным, с которым мы уже работали вместе в 1935—1936 гг. по внутренней отделке помещений Дворца пионеров в Ленинграде (б. Аничковский дворец). Талантливый и своеобразный художник-монументалист Трескин умело и с большим тактом сочетал орнаментальную роспись, свежо и своеобразно интерпретировавшую стенную живопись Помпеи и эпохи Возрождения, с современными тематическими сюжетами, включенными в этот своеобразный фон. Его живопись хорошо гармонирует с архитектурой зала, основанной на творчески переработанной классике.

Приведенные мной примеры дают дополнительную характеристику конкретных решений второго (асимметричного) типа домов культуры, а также полнее освещают некоторые моменты творческого процесса и возникающие при этом трудности и осложнения, к преодолению которых архитектор всегда должен быть готов. Строительство Дома культуры Ижорского завода еще раз показывает, что глубокий, вдумчивый учет экономических требований идет, как правило, на пользу архитектуре и делает ее более жизнеспособной.