Глава «Бытовые коммуны» по изданию «Строительство социализма и коллективизация быта». Ларин Ю.З. Прибой. Ленинград. 1930

Но не столько даже в отсутствии пока достаточных материальных предпосылок для полной коммунизации быта заключается сейчас основное препятствие для выдвижения на первый план бытовых коммун вместо бытовых коллективов (товариществ, артелей). Оно заключается сейчас преимущественно в том, что бытовая коммуна означает уничтожение разных размеров зарплаты для работников разной квалификации. Бытовая коммуна означает, что квалифицированный и неквалифицированный рабочий сдают весь свой заработок в коммуну полностью в общий котел, и все имеют один и тот же уровень жизни. А мы теперь в 1930 г. принуждены еще иметь различную оплату труда разной квалификации на промышленных предприятиях и в учреждениях. Только что издан закон о том, что тарификация по разрядам и сдельщина распространяются и на деревенские сельскохозяйственные артели. Различие оплаты и сдельщина в наших условиях и в промышленности и в сельском хозяйстве являются пока основным способом организации труда и поднятия его производительности. Из этого видно, что в настоящих условиях мы должны еще считаться с необходимостью сохранения различных размеров оплаты труда для рабочих разной квалификации. Соединять людей с различным уровнем зарплаты в одной полной коммуне означало бы понизить жизненный уровень той половины рабочего класса, которая имеет сейчас заработок выше среднего, и повысить уровень той половины, которая имеет сейчас заработок ниже. Но первая половина — это коренное ядро рабочего класса — семейные квалифицированные рабочие. Вторая половина — преимущественно чернорабочие или почти неквалифицированные рабочие из деревни и холостая городская рабочая молодежь, только недавно поступившая в производство, также еще мало квалифицированная.

Совсем другое дело — установить добровольное отчисление из зарплаты на приготовление пищи в общей кухне, на содержание яслей, детсадов, прачечной. Остальная часть зарплаты не будет передаваться в бытовой коллектив, она будет оставаться на руках заработавшей ее семьи, в ее полном распоряжении. На такой эксперимент, как сплошное уравнение заработной платы введением для всего трудящегося населения бытовых коммун, мы еще пойти не можем. В будущем, когда будет построено достаточное количество дворцов культуры, пищевых комбинатов и т. д., денежная зарплата превратится во все более теряющий значение придаток к натуральному обслуживанию и снабжению. Оно будет делаться все более равномерным и все более высоким и полным по своему уровню. А тогда на этом высоком уровне легко произойдет и окончательное уравнение зарплаты, ибо оно ни для кого не будет связано с чувствительным понижением уровня жизни. Тем более, что наиболее простые, неквалифицированные работы, оплачиваемые сейчас низко, будут постепенно механизированы и поставлены по-новому.

В комсомольских кругах Москвы и Ленинграда распространена агитация за создание именно «стопроцентных» бытовых коммун с поступлением в общий котел всех 100% заработка. Поэтому особенно надо подчеркнуть опасность перегибания палки. Не нужно считать, что организация бытовых коммун является чуть ли не самым важным делом, что оно равносильно социализму. В этом случае может получиться так, что у нас организуется очень много бытовых коммун и будет очень маленький процент выполнения промфинплана. А потом развалятся и бытовые коммуны, поскольку они будут состоять из неоднородных элементов. Сейчас сравнительно прочными могут быть лишь такие бытовые коммуны, которые состоят из людей со сходным размером заработка и со сходным числом иждивенцев. Например, коммуны холостой рабочей молодежи или коммуны в студенческих общежитиях, или бытовые коммуны из рабочих одного тарифного разряда, образовавших уже производственные коммуны на предприятиях. Но для основной массы рабочего класса надо найти сейчас подход, более для нее приемлемый, — это бытовые артели (коллективы, товарищества).

Рабочая молодежь должна себе сначала отдать отчет, к чему она стремится устроить для себя «идеальную жизнь» или помочь государству вовлечь широкую массу взрослых семейных рабочих в коллективные формы быта. Ведь новые миллионы рабочих рук для производств могут освободиться только при коллективизации быта семейных рабочих, где значительная часть женщин занята в домашнем хозяйстве.

Сейчас среди рабочей молодежи распространен довольно своеобразный прием организации стопроцентных бытовых коммун. Несколько десятков человек молодых рабочих, живущих в разных домах, уговариваются об устройстве коммуны. Для этого первым делом начинают хлопотать о предоставлении жилплощади, где они могли бы все вместе поселиться. А когда получают ее, бросают населенные рабочими дома и организуют на носом месте, как они полагают, идеальный быт: коммуна платит за всех алименты (устав первой бытовой коммуны Московско-Нарвского района в Ленинграде), все белье и платье делается собственностью коммуны и одевается поочереди и т. д. Между тем, остающаяся в старых домах основная семейная прослойка рабочих продолжает жить по-старому, никаких попыток переделать ее быт молодежь не делает.

Такая практика означает добровольное изолирование молодежи от влияния на быт основной массы рабочих. Взрослых семейных рабочих не заманишь отдачей 100% зарплаты в общий котел с малозарабатывающими холостяками для уравнительного пользования ею и обещаниями платить сообща алименты, носить белье и платье и т. д. Задача молодежи вовсе не в том, чтобы убегать из заселенных рабочими домов на сторону для устройства «идеальных» коммун, неприемлемых для семейных рабочих других разрядов, Задачи молодежи — в домах, где живут рабочие, выступить инициаторами, зачинщиками перехода к новым формам быта, организаторами основного кадра рабочих семей в приемлемые для всей массы бытовые товарищества переходного типа без обязательной отдачи в общий котел всех 100% зарплаты.