Статья Селима Омаровича Хан-Магомедова «О роли архитектора в переустройстве быта». Публикуется по изданию: Журнал «Архитектура СССР», 1958 г. — № 1. — С. 45—47.

Перед нашими архитекторами и строителями поставлена ответственная задача — в самые короткие сроки обеспечить удобным и современным жильем всех трудящихся нашей страны. Однако, говоря о жилищном строительстве, нельзя обойти вопрос о том, как при проектировании новых жилищ учитывались социальные изменения нашего общества, как жилые дома способствовали установлению нового социалистического быта.

История развития мировой архитектуры показывает, что главными в профессии архитектора всегда были социальные проблемы, т. е. архитектор в строительстве всегда был и остаётся прежде всего представителем интересов общественного человека, потребности которого обслуживает архитектура.

Главными и основными в творчестве архитектора, определяющими специфику его профессии, являются прежде всего задачи организации сферы действия для социальных процессов труда, быта и культуры. Именно эти задачи и отличают профессию архитектора от всех других специальностей, имеющихся в строительстве; эти задачи всегда останутся главными в архитектурном творчестве, несмотря на продолжающийся процесс разделения труда в строительстве.

В современных условиях профессия архитектора не может охватить всех сторон строительства; поэтому нельзя понимать связь архитектора с практикой только в том смысле, что архитектор должен из проектировщика превратиться в строителя. Связь архитектора с практикой  может сохраняться и сохраняется при сложившемся разделении труда между архитекторами и инженерами-строителями, так как каждая из этих профессий, при современном уровне развития техники, требует больших специальных знаний.

Если признать, что архитектура имеет социальную сущность, то следует иметь в виду, что эта сущность неодинаково проявляется в различные эпохи в зависимости от задач, которые жизнь ставит перед архитектурой. Это обстоятельство сказывается и в творчестве зодчих, и в том, какие задачи ставит перед ними та или иная эпоха. Все это надо учитывать при оценке практики освоения наследия прошлого. Даже самое глубокое проникновение в творческие принципы работы зодчих прошлого еще не гарантирует современного архитектора от грубых ошибок, так как перед теми зодчими и советскими архитекторами жизнь ставит совершенно различные социальные задачи, а следовательно, не могут быть одинаковыми методы и средства решения этих задач (не говоря уже о различном уровне развития строительной техники).

Признание социальных задач основными в творчестве архитектора приводит и к правильному пониманию критерия оценки творчества наших зодчих, к правильному пониманию принципиального отличия советской архитектуры от архитектуры капиталистических стран.

Если главными в творчестве архитекторов являются социальные проблемы, то именно подходом к новым социальным потребностям человека и общества и отличается прежде всего социалистическая архитектура от архитектуры капиталистической.

Советское государство с первых дней своего существования заботилось о жилищно-бытовых условиях трудящихся. За тридцать лет — с 1926 по 1956 год, в результате превращения отсталой аграрной России в могучую индустриальную державу, количество населения наших городов выросло с 26,3 до 87 миллионов человек (этот прирост равен населению такой страны, как Англия). В первые годы прирост жилой площади в городах отставал от роста их населения. Создалось напряженное положение с жильем, которое можно было исправить только ускорением темпов жилищного строительства. И эти темпы из года в год нарастали: за десять лет — с 1918 по 1928 год — было построено 42.9 миллиона квадратных метров жилой площади; в следующие два пятилетия — 80,9, с 1938 года до первого полугодия 1941 года, то есть меньше чем за четыре года, — 42 миллиона; за 1946—1950 годы — 102,8 (вместе с восстановлением); за 1951 —1955 годы — 151.7 миллиона и. наконец, за один только 1956 год было построено 36 миллионов, а за 1957 год около 50 миллионов квадратных метров новой жилой площади.

Наше государство щедро отпускает средства на улучшение жилищно-бытовых условий трудящихся. Но при умелом их использовании эти большие затраты могут дать значительно больше эффекта. В неумелом использовании средств повинны и мы, архитекторы. Речь идет не только об излишествах в проектировании и строительстве, дорого стоивших народу. Народ вправе предъявить архитекторам и другое справедливое требование и спросить, много ли думали они в последние годы, создавая проекты новых городов, жилых домов и культурно-бытовых зданий, о том. как построенные по их проектам здания будут способствовать формированию нового, социалистического быта.

К сожалению, эта социальная проблема перестройки быта почти выпала в последние годы из поля зрения наших зодчих. Ее часто сужают до функциональной задачи, забывая, что архитектура оказывает огромное влияние на формирование и перестройку быта общества.

Как известно, быт является одним из самых консервативных элементов жизни общества, и в этом немалую роль играет влияние устаревших типов зданий, которые могут надолго закрепить старые формы быта. В то же время распространение новых типов поселений, жилых домов и культурно-бытовых зданий может значительно ускорить появление и распространение новых форм социалистического быта.

Энгельс в своей работе: «К жилищному вопросу» писал [Фридрих Энгельс, Собрание сочинений, т. XV, стр. 19], что в капиталистическом и социалистическом обществе жилищный вопрос решается по-разному, что при социализме потребуется не только количественное его решение (больше квартир), но и качественно иной подход к этой проблеме. Мы живем в стране социализма, кому же. как не нам, решать эту проблему?

Обратимся к фактам из истории советской архитектуры.

Наша архитектурная жизнь в 20-е годы была полна споров, которые отнюдь не ограничивались различным отношением к чисто формальной стороне архитектурного творчества и новостям строительной техники. Зодчих волновали и вопросы формирования нового социалистического быта. По этому поводу было высказано тогда много неверного, порой даже вредного, но сам факт активного вмешательства архитекторов в жизнь был несомненно положительным явлением.

В 20-е годы много говорили о так называемых домах- коммунах. Но уже в 30-х годах сама идея таких домов была предана анафеме.

Что же такое дом-коммуна? Основная идея дома-коммуны заключалась в том, чтобы приблизить к жилью клуб, столовую, детсад, ясли, читальню и другие культурно-бытовые учреждения. Следовательно, сама идея дома-коммуны (название действительно не совсем удачно) остается актуальной и для нашего времени. Не надо только путать самую идею нового типа жилья с теми конкретными формами, которые предлагались в проектах 20-х годов. В проектах того времени было много ошибочного, наносного и просто нереального — на это не приходится закрывать глаза. Так, оставляя отдельные квартиры для каждой семьи, многие авторы проектов не предусматривали в них кухонь, считая, что питание будет полностью обобществлено. Кстати, этот существенный недостаток домов-коммун стал главным козырем противников самой идеи и во многом способствовав дискредитации поисков нового типа жилья.

А о чем свидетельствует этот недостаток? О том, что архитекторы тех лет не разобрались как следует в том, что в семейном быту следует отнести к пережиткам прошлого, а что остается необходимой составной частью любого индивидуального семейного хозяйства.

Если же подходить к проблеме создания нового типа жилья принципиально, то основная идея, выдвинутая в 20-е годы, — объединение в едином комплексе (дом или квартал) индивидуального жилья (квартир) и помещений общественного назначения, — была и остается правильной, причем многое в этом направлении уже сделано за прошедшие годы и сделано с учетом реальных потребностей нашей жизни, но все же этого еще далеко недостаточно.

В мае 1930 года Центральный Комитет нашей партии в постановлении «О работе по перестройке быта», вскрыв ошибки и извращения, допущенные в 20-х годах (в том числе и архитекторами), подчеркнул важность этой работы, однако с учетом материальных предпосылок. Партия призвала не заниматься необоснованными полуфантастическими проектами перестроить быт сразу, потребовала главное внимание уделить изучению ростков нового быта, возникающих в нашей повседневной жизни, способствовать их утверждению. Партия никогда не отрицала важности проблемы перестройки быта.

Как же в таком случае объяснить, что этой важнейшей проблеме архитекторы из года в год уделяли все меньшее внимание, а в последние десять лет даже упоминание о работе по перестройке быта почти совершенно исчезли со страниц архитектурной печати?

Влияние ненормальных условий, созданных в области общественных наук культом личности, сильно сказалось и на тех сторонах архитектурной практики и науки, которые связаны с социальными проблемами. Архитектурная наука и печать устранились от самостоятельной постановки и разрешения социальных проблем, предали полному забвению известные положения классиков марксизма-ленинизма о необходимости коренной перестройки быта в условиях социализма.

В проектах жилых домов плохо учитывали процессы изменения характера и состава городской и сельской семьи. Практика говорит о том, что фактически у нас существуют по крайней мере два типа семьи: 1) семья растущая — молодая супружеская пара с детьми; 2) семья не растущая — супружеская пара, имеющая взрослых детей, живущих отдельно (не говоря уже о холостяках и т. д.).

В идеале для каждого из этих типов семьи должны быть не только свои типы квартир, но и разного типа дома, со своими характерными общественными учреждениями.

А взять, например, проблему облегчения положения женщины в домашнем хозяйстве! Эта проблема стала «общим местом» чуть ли не во всех работах по советской архитектуре. Но что сделано здесь практически? Очень мало. Надо почаще вспоминать слова В. И. Ленина, писавшего в 1919 году: «Женщина продолжает оставаться домашней рабыней, несмотря на все освободительные законы, ибо ее давит, душит, отупляет, принижает мелкое домашнее хозяйство, приковывая ее к кухне и к детской, расхищая ее труд работою до дикости непроизводительною, мелочною, изнервливающею, отупляющею, забивающею. Настоящее освобождение женщины. настоящий коммунизм начнется только там и тогда, где и когда начнется массовая борьба... против этого мелкого домашнего хозяйства, или, вернее, массовая перестройка его в крупное социалистическое хозяйство» (Собр. соч., т. 29, стр. 396).

Отсутствие статистических материалов, которые давали бы ясную картину изменений в условиях быта советских людей, мешало нашим архитекторам вовремя откликаться на требования жизни. Однако даже без анализа точных данных давно можно было понять, что с созданием удобного типа жилья (в широком смысле этого слова) не все обстоит благополучно. Достаточно напомнить, например, как упорно и бесплодно дискуссируется вопрос о необходимости изменить существующее размещение клубов и спортивных сооружений, сделав их доступным всем.

Ни для кого не секрет, что многие клубы превратились в коммерческие учреждения, обремененные часто раздутым финансовым планом, который выполняется главным образом за счет показа кинофильмов. А клуб должен быть таким местом, где человек мог бы просто отдохнуть, почитать газеты, поговорить с друзьями, выпить стакан чаю или кружку пива, поиграть в шахматы. И место это не должно быть далеко от его квартиры, туда надо именно идти, а не ехать на трамвае или метро.

Если подсчитать, сколько человек может обслуживать каждый клуб, то станет совершенно ясно, что самые талантливые клубные работники не смогут охватить и пятой части населения. Значит, наряду с клубами надо создавать какие-то новые культурно-массовые учреждения. Например, в каждом квартале устроить общественное место для отдыха или нечто вроде кафе, где можно было бы не только закусить, но и отдохнуть, развлечься.

Давно надо было бы создать в каждом городском квартале и спортивные городки, открытые для всех желающих. Нельзя делать ставку только на «результативных спортсменов». Нам, конечно, нужны и рекордсмены и мастера спорта и чемпионы, но не в меньшей мере мы обязаны заботиться о тех. кто занимается физической культурой, так сказать, для себя, для сохранения бодрости и укрепления здоровья.

Могут возразить, что. дескать, создание спортивных городков связано с большими расходами, и сейчас, когда еще не решена первоочередная задача полного обеспечения трудящихся жилой площадью, не время говорить о них. Возражение это справедливо только отчасти, — разве можно подсчитать в рублях тот ущерб, который наносит нашему обществу плохо организованный досуг школьников, молодежи: разве можно учесть убытки от хулиганства, пьянок, от преждевременного одряхления многих людей, не имеющих практической возможности заниматься спортом?

Нужно детально анализировать статистические данные, тщательно изучать новые ростки социалистического быта, чтобы правильно подойти и к решению проблемы нового типа жилища. Это отнюдь не академический вопрос, от его решения зависит в значительной мере будущее нашего общества. У нас не изжито еще недоверчивое отношение ко всему, что связано с перестройкой быта. В связи с этим нелишне напомнить: в свое время многие критики утверждали, что «затея» с созданием детских садов и яслей — фантастика, что ни один «порядочный» родитель не отдаст своих детей в «чужие» руки. Однако время показало жизненность этого нововведения, и несмотря на то, что число детских учреждений из года в год увеличивается, мест в них все еще не хватает.

Раздаются и такие голоса: «изменение быта — вещь тонкая, не стоит вмешиваться в это дело, пусть процесс кристаллизации нового быта идет естественным путем!» Но мы должны уметь смотреть вперед. Наша наука должна не только объяснять те или иные этапы, пройденные архитектурой, но и опережать развитие, заглядывать в будущее, разрабатывать проблемы, которые еще только предстоит решать практикам. Надо при этом смелее искать новые решения.

Какие поистине небывалые возможности открыты перед нашими учеными, имеющими в своем распоряжении для анализа и исследования такое поле деятельности, как развивающиеся и рождающиеся новые формы быта первого в мире социалистического общества.

Если проследить историю развития пашей архитектуры за 40 лет Советской власти, как она изображается в нашей архитектурной науке, то мы увидим, что историографы разбили ее на множество «этапов». Так, например, ленинский план монументальной пропаганды — это принципиальная программа развития нашего искусства и. архитектуры, рассчитанная на многие годы, — рассматривается лишь как один из «этапов», и борьба за становление нового быта — тоже «этап», причем этап пройденный. И вот уже найден новый этап — этап борьбы с украшательством, как будто борьба с украшательством — это не генеральная линия развития архитектуры на будущее, а лишь временная кампания.

Слишком легко мы объявляем пройденными те или иные этапы в развитии нашей архитектуры (в том числе и такие, как борьба за создание нового типа жилища и за перестройку быта). А факты говорят, что многие правильно и своевременно поставленные перед советской архитектурой задачи так и не были до конца претворены в жизнь.

Говоря о тех сторонах быта, которые должны отмереть как буржуазные пережитки, часто забывают о том, что задача состоит не в навязывании человеку каких-то «придуманных» новых сторон быта, а в том, чтобы в условиях нашего свободного общества дать возможность проявиться всему хорошему, что заложено в человеке и что подавлялось, сдерживалось, а часто и искажалось условиями классового общества.

Ошибки наших конструктивистов во многом и состояли в том, что естественные, присущие каждому человеку потребности они объявляли буржуазными пережитками, обречёнными на быстрое отмирание. И сейчас можно услышать, что стремление человека иметь около своего дома небольшой сад или хотя бы палисадник — пережиток собственнических устремлений. Несколько лет назад в крупных городах жильцы первых этажей стали устраивать перед окнами палисадники. Сейчас здесь разрослась буйная зелень. И самое главное, что вся эта зелень насажена и поддерживается без затраты государственных средств силами, самих жильцов. О каком же «пережитке» тут может идти речь?

Возникает вопрос, а нельзя ли хотя бы в небольших городах так проектировать и застраивать кварталы, чтобы каждая семья получила возможность устроить небольшой садик или палисадник?

Нам сейчас гораздо легче, чем в первые годы Советской власти, разобраться в том, какие элементы быта отмирают, а какие укрепляются или появляются вновь. К сожалению, как уже отмечалось, этими вопросами в последние годы архитекторы занимались очень мало, так как главными в архитектурном творчестве считались чисто художественные задачи.

Именно этим объясняется то обстоятельство, что архитекторы основное внимание уделяли проектированию уникальных сооружений, а не массовых жилых и культурно- бытовых зданий.

В последнее время, после того как архитектурная практика была подвергнута суровой и справедливой критике, у нас стала намечаться тенденция сделать главными в творчестве архитектора технико-экономические проблемы, а социальная сторона опять остается вне поля зрения наших зодчих. Это едва ли можно признать правильным. Только признав решающими в творчестве архитектора социальные проблемы, связанные с организацией нового быта советских людей, можно направить основные усилия архитекторов на создание массовых жилых и культурно-бытовых зданий.

Часто разговоры о новаторстве сводятся к требованию создания новых конструкций или архитектурных форм; при этом забывают, что подлинным новаторством является активное вмешательство в жизнь, создание принципиально новых типов жилья и поселений.

Нас, разумеется, интересует не только количественная сторона решения жилищного вопроса, но и его качественная сторона. Мало создавать только «жилплощадь», надо думать и о том, какое жилье мы даем нашим людям. Ведь построенные сейчас жилые дома будут стоять долгие годы и определять тем самым формы быта нашего народа. Значит, дело не только в наиболее выгодных К1 и К2, но и в том, какой быт должны утверждать наши города и жилые дома. А мы часто, занимаясь проектированием типовых жилых домов, забываем о типе жилого дома, а именно с этого и надо начинать поиски. Мы часто выбираем из множества вариантов проекта жилого дома тот или другой, руководствуясь в первую очередь технико-экономическими показателями. А не правильнее ли было бы начинать с поисков тина дома, отвечающего требованиям нового социалистического быта, а затем уже искать наиболее выгодный в технико-экономическом отношении вариант его решения, разрабатывая на его основе типовой проект.

С этой точки зрения нам представляется, что проведённый в 1956 году конкурс на проект жилого дома был организован не совсем правильно. Было бы целесообразнее провести такой конкурс без жесткой программы и не стремиться получить сразу готовый типовой проект, а объявить конкурс на идею-проект нового типа жилого дома, а затем уже, после принципиальной оценки проектов и отбора наиболее приемлемых из них, дать возможность авторам доработать свои проекты или же провести второй тур конкурса уже по строго определенной программе.

В проведенном же конкурсе основное внимание его участников было направлено па решение технико-экономических вопросов, и архитекторы не смогли проявить свои творческие возможности в поисках новых типов жилых домов.

В заключение хочется подчеркнуть, насколько важно для нашей архитектурной науки определять и разрабатывать такие проблемы, которые в ближайшем будущем придется решать практически. И в связи с этим надо особенно остро ставить вопрос о необходимости и правомерности эксперимента в проектировании и строительстве, проверки выводов архитектурной науки на практике. Наше социалистическое плановое хозяйство открывает широкие возможности для эксперимента, однако эти возможности далеко не полностью используются архитекторами.