Вторая серия конкурсов на проект дома НКТП на месте Зарядья показала значительное приближение архитекторов к требованиям жизни. Но проекты все еще были далеки от действительной потребности, и доля формалистической фантастики в них была еще очень велика.

Проект А. и В. Весниных, например, грешил рядом пороков. Композиция плана отличалась чрезвычайно сложной конфигурацией. Ненужная высота и грузность объема сочетались с довольно сухой архитектурой, обладавшей рядом недостатков, присущих так называемому «конструктивистскому стилю» (стекломания, малая пластичность и т. д.). В этих проектах полностью игнорировался окружающий здание ансамбль.

Другие проекты были более реальными, но даже лучшие из них отличались гигантоманией и перевесом архитектурно-формалистических соображений над всеми прочими: например, грандиозная лестница в проекте Б. Иофана, сложные многоярусные стилобаты в проекте акад. Щуко и проф. Гельфрейха и т. д. В этих же проектах огромная разница в высотах боковых и центральных корпусов внушала сомнения в возможности размещения в здании необходимой полезной площади. Устройство мощного лифтового хозяйства в вертикальных объемах средней части привело бы к значительной потере площади. Более равномерное распределение этажности между отдельными частями здания дало бы значительно более экономичное решение.

Все это говорит за то, что и во второй стадии конкурса архитекторы, отойдя от бумажного экспериментаторства, не смогли еще полностью разрешить поставленные перед ними задачи.

Третий этап проектирования застройки Зарядья — последние два тура конкурса на проект 2-го дома СНК. Представленные проекты вполне реальны, деловиты. Авторы гораздо больше считаются с окружением (правда, в самых различных формах понимания этой задачи).

Из числа представленных проектов для показа правительству были отобраны три: А. и В. Весниных, Г. Гольца и Симонова и Рубаненко. Правительство остановилось на проекте А. и В. Весниных.

Задачей настоящей статьи не является сравнительный анализ этих трех проектов, но все же нельзя не сказать, что выбор проекта А. и В. Весниных вполне логичен и правилен. Привлекавший к себе симпатии многих архитекторов (даже конкурентов) проект Г. Гольца совершенно не давал образа советского правительственного здания, осе сооружение, вместо того чтобы быть торжественно раскрытым, было трактовано как огромный, замкнутый в себе комплекс зданий, своего рода Кремль или, что еще лучше, Эскуриал. Такая трактовка, бесспорно, несовременна и неуместна, особенно в соседстве с Кремлем. Игнорирования условий времени, места и назначения здания не смогла искупить академически-формальная красота проекта.

В проекте Симонова и Рубаненко, при общей импозантности и известной парадности фасада на Москва-реку, была все же большая раздробленность как в членении массива сооружения, так и в деталях.

Проект Весниных подкупал своей деловитостью, простотой и ясностью композиционного приема. Архитектура его решена в монументальных формах. В проекте не было никаких излишних выдумок: стилобатов, лестниц и т. д. План решен просто. Деление на очереди постройки достигается легко. Здание, построенное в первую очередь, не будет производить впечатления отрезка какого-то большого сооружения. По своему облику сооружение вполне соответствует содержанию. Соответствует оно также и тем указаниям, которые даны были архитекторам в начале проектирования и которые сводились в основном к требованию, чтобы здание не было излишне пышным, но было бы добротным и солидным. В качестве примера удачной трактовки образа правительственного здания был упомянут дом СНК в Охотном ряду. 

Мне, как одному из участников конкурса, трудно уйти от некоторого пристрастия в критике, но мне кажется, что авторы принятого проекта, пунктуально выполнив эти указания, очень мало внесли своего в общую трактовку архитектуры. В первом варианте своего решения они излишне близко повторили систему фасада дома СНК в Охотном ряду. Сомнения вызывал также довольно примитивный прием композиции масс здания. На фасаде, выходящем на Москва-реку, очень слабо были решены места примыкания низких боковых корпусов к повышенному среднему объёму. Недоработан был цоколь и неудачны лоджии входов главного фасада. В оправдание авторам можно сказать, что на этом конкурсе, проводившемся в сверхкороткие сроки, трудно было дать вполне законченную и слаженную во всех частях композицию. Авторы, очевидно, сами чувствовали слабые места своего эскиза. Окончательный проект в значительной степени уже свободен от них. Проект стал еще ясней и строже. Общая композиция масс гармоничнее. Улучшен боковой фасад первой очереди, выходящий к Кремлю. Трактовка цоколя и входов в здание удачна. Особенно это заметно на фасаде, выходящем на Москва-реку. На нем, в первом проекте, недоумение вызывали входы в лоджиях с колонками, совершенно выпадавшие из масштаба здания. Сейчас вместо них запроектированы мощные двухэтажные проемы, объединяющие дверь и окно над ней со скульптурной вставкой между ними.

Вызывает сомнение вновь введенная обработка срезки углов боковых корпусов, решенная узеньким, но крепованным по цоколю и антаблеману маленьким портиком из двух колонн. Фигуры на аттиках боковых корпусов, а также трактовка аттика среднего корпуса в виде коробочки со скульптурной вставкой несколько немасштабны.

Самым спорным моментом последнего проекта является применение ярко выраженной ордерной архитектуры. Налицо все элементы почти правоверного ордера. Странно только то, что колонны и пилястры одной и гой же толщины и профилировки при одном и том же шаге между ними тянутся на 7, 8, 10 и 12 этажей. Подобное обращение с ордером более чем необычно и во всяком случае рискованно. При большой высоте колонны и большом количестве этажей, ею объединяемых, диаметр колонны достигает огромной величины, и она зрительно перестает держать стену с окнами и начинает жить самостоятельной жизнью.

Акад. Жолтовский, в доме на Моховой, во избежание этого, объединил этажи резными лубовыми переплетами и ввел дополнительный ордер. Так же поступил и акад. Фомин в Доме правительства УССР (в Киеве). Там также введен дополнительный ордер, который помогает увязать стены многоэтажного здания с колоссальным ордером. Арх. Лангбард (в Киеве же) не сделал попытки как-нибудь привязать ордер к стене, и там, несмотря на огромные масштабы здания и колонн, никакой монументальности не получилось, и ордер производит бутафорское впечатление. Подобные опасения возникают и при рассмотрении проекта 2-го дома СНК. Возникает мысль: не напрасно ли авторы отказались от ранее принятой ими трактовки простенка как лопатки, несколько американизированного характера, и не сыграла ли здесь свою роль ложная боязнь впасть в так называемый «модерн».

У нас, с легкой руки излишне тонко понимающих архитектуру архитекторов, выработалось такое мнение, что всякая архитектура, которая, идя в ногу с жизнью, ломает старые традиции и «тектонику», есть модерн, и, следовательно, это от лукавого. Подобное мнение ничего, кроме вреда, принести не может. В том, что американцы, строя небоскребы, по своей природе не имеющие ничего общего с сооружениями прошлого, отказались от старых традиций построения стены, вертикали и вообще всего здания, нужно видеть одно из наиболее прогрессивных явлений в архитектуре последних лет. Нам нужно как можно скорее расстаться с зазнайством и нашей эстетствующей косностью и не бояться новые организмы решать по-новому, не бояться того, что модерном или какой другой кличкой обзовут нашу работу плетущиеся в хвосте у жизни «знатоки».

Введение в проект дома СНК различных по длине, но одинаковых по ширине, канелированных пилястр и колонн является нарушением архитектурной логики. При обработке простенков лопатками эти элементы перестают играть самостоятельную роль, которую всегда играет колоннада или колонный портик. Лопатка есть просто трактовка стены, а в здании играют роль лишь сами объемы. Лопатка может быть оборвана в любом, нужном для композиции объемов, месте. Колонна же и пилястр этого не терпят. Посмотрите на Эмпайр: разве страшно, что одни лопатки объединяют 30, а другие 40 этажей? Зритель видит лишь по-новому красивую игру грандиозных масс. С введением лопатки с простотой, подобной Колумбову яйцу, решилась проблема этажа и окна, которая, при наших потребностях в мелких помещениях, является Ахиллесовой пятой любой композиции, сколоченной по старым канонам (метко выразился один писатель: «Вот стоит 9-этажный дом, а притворяется 3-этажным»),

Американцы первые увидели эту ложь, и нам нужно как можно скорее использовать все ценное, все прогрессивное, что имеется в их произведениях. Нужно только тщательно отсеять элементы дурного вкуса, в изобилии имеющиеся в этих произведениях, но отнюдь не охаивать огульно все.

Заканчивая статью, хочется снова подчеркнуть, что победа Весниных должна научить архитекторов удовлетворять современные требования. Нельзя предлагать к постройке Эскуриал или замок Святого ангела, когда нужно современное правительственное здание. Нужно уметь, в пределах требований, создать хорошее и гармоничное сооружение. Веснины так и сделали.

Задача же критики — не возносить их проект до небес и не выставлять его в качестве непревзойденного шедевра (как это сделали некоторые не в меру почтительные критики на общественном просмотре в Академии архитектуры), а высказыванием своего беспристрастного мнения помочь авторам еще более улучшить свой в основе верный и здоровый проект.