2-й дом СНК в Москве (Арх. Л.М. Поляков, 1941 г.)
Арх. Л.М. ПОЛЯКОВ. 2-й дом СНК. Журнал «Строительство Москвы» 1941 г. № 2 (апрель). Московский Совет Депутатов Трудящихся. Издательство «Московский Рабочий». Москва
В текущем году закончено проектирование застройки территории Зарядья.
История проектирования на этом месте здания Наркомата тяжелой промышленности, а затем дома СНК прекрасно отражает все господствовавшие в течение последних шести-семи лет направления советской архитектуры. Картина будет еще полнее, если сюда присоединить проектирование здания НКТП на месте ГУМ. Проектирование велось в порядке серии конкурсов, в которых участвовали все виднейшие архитекторы нашей страны. Большинство из них последовательно принимало участие во всех стадиях конкурсов.
Первый период проектирования этих крупнейших сооружений характеризуется полным отрывом проектов от требований жизни. Одних архитекторов увлекала возможность экспериментировать, других же — фантазировать на тему монументального сооружения в таких масштабах, которые не снились даже Пиранези. Наиболее яркими примерами этого увлечения являлись знаменитые проекты архитекторов К. Мельникова и И. Леонидова. В самом деле, вряд ли архитектор хоть на минуту мог подумать, что к постройке примут нелепые приямки на десяток этажей и открытые лестницы, идущие прямо на небо, да еще через какие-то роторы генераторов, как в проекте Мельникова. Не мог также и Леонидов рассчитывать на то, что он увидит когда-либо осуществленными в натуре свои, непонятного назначения и вида столбы-небоскребы. Небоскребы эти поросли гигантскими грибами-трибунами, неизвестно для чего сделанными и задранными на огромную высоту.
К решениям этого типа приближались стеклянные небоскребы А. и В. Весниных и М. Гинзбурга. Но эти проекты, несмотря на свою нереальность, всё же целиком были в плане человеческой архитектуры. Проект И.А. Фомина был диаметрально противоположен вышеупомянутым проектам, но и он отличался гигантоманией и был далеко за пределами реальных возможностей и потребностей. В этом проекте были и ненужные трибуны на сотни тысяч человек, увенчанные колоннадами, и декоративные арки, перекинутые через огромные пространства на гигантской высоте, и т. д.
Вторая серия конкурсов на проект дома НКТП на месте Зарядья показала значительное приближение архитекторов к требованиям жизни. Но проекты все еще были далеки от действительной потребности, и доля формалистической фантастики в них была еще очень велика.
Проект А. и В. Весниных, например, грешил рядом пороков. Композиция плана отличалась чрезвычайно сложной конфигурацией. Ненужная высота и грузность объема сочетались с довольно сухой архитектурой, обладавшей рядом недостатков, присущих так называемому «конструктивистскому стилю» (стекломания, малая пластичность и т. д.). В этих проектах полностью игнорировался окружающий здание ансамбль.
Другие проекты были более реальными, но даже лучшие из них отличались гигантоманией и перевесом архитектурно-формалистических соображений над всеми прочими: например, грандиозная лестница в проекте Б. Иофана, сложные многоярусные стилобаты в проекте акад. Щуко и проф. Гельфрейха и т. д. В этих же проектах огромная разница в высотах боковых и центральных корпусов внушала сомнения в возможности размещения в здании необходимой полезной площади. Устройство мощного лифтового хозяйства в вертикальных объемах средней части привело бы к значительной потере площади. Более равномерное распределение этажности между отдельными частями здания дало бы значительно более экономичное решение.
Все это говорит за то, что и во второй стадии конкурса архитекторы, отойдя от бумажного экспериментаторства, не смогли еще полностью разрешить поставленные перед ними задачи.
Третий этап проектирования застройки Зарядья — последние два тура конкурса на проект 2-го дома СНК. Представленные проекты вполне реальны, деловиты. Авторы гораздо больше считаются с окружением (правда, в самых различных формах понимания этой задачи).
Из числа представленных проектов для показа правительству были отобраны три: А. и В. Весниных, Г. Гольца и Симонова и Рубаненко. Правительство остановилось на проекте А. и В. Весниных.
Задачей настоящей статьи не является сравнительный анализ этих трех проектов, но все же нельзя не сказать, что выбор проекта А. и В. Весниных вполне логичен и правилен. Привлекавший к себе симпатии многих архитекторов (даже конкурентов) проект Г. Гольца совершенно не давал образа советского правительственного здания, осе сооружение, вместо того чтобы быть торжественно раскрытым, было трактовано как огромный, замкнутый в себе комплекс зданий, своего рода Кремль или, что еще лучше, Эскуриал. Такая трактовка, бесспорно, несовременна и неуместна, особенно в соседстве с Кремлем. Игнорирования условий времени, места и назначения здания не смогла искупить академически-формальная красота проекта.
В проекте Симонова и Рубаненко, при общей импозантности и известной парадности фасада на Москва-реку, была все же большая раздробленность как в членении массива сооружения, так и в деталях.
Проект Весниных подкупал своей деловитостью, простотой и ясностью композиционного приема. Архитектура его решена в монументальных формах. В проекте не было никаких излишних выдумок: стилобатов, лестниц и т. д. План решен просто. Деление на очереди постройки достигается легко. Здание, построенное в первую очередь, не будет производить впечатления отрезка какого-то большого сооружения. По своему облику сооружение вполне соответствует содержанию. Соответствует оно также и тем указаниям, которые даны были архитекторам в начале проектирования и которые сводились в основном к требованию, чтобы здание не было излишне пышным, но было бы добротным и солидным. В качестве примера удачной трактовки образа правительственного здания был упомянут дом СНК в Охотном ряду.
Мне, как одному из участников конкурса, трудно уйти от некоторого пристрастия в критике, но мне кажется, что авторы принятого проекта, пунктуально выполнив эти указания, очень мало внесли своего в общую трактовку архитектуры. В первом варианте своего решения они излишне близко повторили систему фасада дома СНК в Охотном ряду. Сомнения вызывал также довольно примитивный прием композиции масс здания. На фасаде, выходящем на Москва-реку, очень слабо были решены места примыкания низких боковых корпусов к повышенному среднему объёму. Недоработан был цоколь и неудачны лоджии входов главного фасада. В оправдание авторам можно сказать, что на этом конкурсе, проводившемся в сверхкороткие сроки, трудно было дать вполне законченную и слаженную во всех частях композицию. Авторы, очевидно, сами чувствовали слабые места своего эскиза. Окончательный проект в значительной степени уже свободен от них. Проект стал еще ясней и строже. Общая композиция масс гармоничнее. Улучшен боковой фасад первой очереди, выходящий к Кремлю. Трактовка цоколя и входов в здание удачна. Особенно это заметно на фасаде, выходящем на Москва-реку. На нем, в первом проекте, недоумение вызывали входы в лоджиях с колонками, совершенно выпадавшие из масштаба здания. Сейчас вместо них запроектированы мощные двухэтажные проемы, объединяющие дверь и окно над ней со скульптурной вставкой между ними.
Вызывает сомнение вновь введенная обработка срезки углов боковых корпусов, решенная узеньким, но крепованным по цоколю и антаблеману маленьким портиком из двух колонн. Фигуры на аттиках боковых корпусов, а также трактовка аттика среднего корпуса в виде коробочки со скульптурной вставкой несколько немасштабны.
Самым спорным моментом последнего проекта является применение ярко выраженной ордерной архитектуры. Налицо все элементы почти правоверного ордера. Странно только то, что колонны и пилястры одной и гой же толщины и профилировки при одном и том же шаге между ними тянутся на 7, 8, 10 и 12 этажей. Подобное обращение с ордером более чем необычно и во всяком случае рискованно. При большой высоте колонны и большом количестве этажей, ею объединяемых, диаметр колонны достигает огромной величины, и она зрительно перестает держать стену с окнами и начинает жить самостоятельной жизнью.
Акад. Жолтовский, в доме на Моховой, во избежание этого, объединил этажи резными лубовыми переплетами и ввел дополнительный ордер. Так же поступил и акад. Фомин в Доме правительства УССР (в Киеве). Там также введен дополнительный ордер, который помогает увязать стены многоэтажного здания с колоссальным ордером. Арх. Лангбард (в Киеве же) не сделал попытки как-нибудь привязать ордер к стене, и там, несмотря на огромные масштабы здания и колонн, никакой монументальности не получилось, и ордер производит бутафорское впечатление. Подобные опасения возникают и при рассмотрении проекта 2-го дома СНК. Возникает мысль: не напрасно ли авторы отказались от ранее принятой ими трактовки простенка как лопатки, несколько американизированного характера, и не сыграла ли здесь свою роль ложная боязнь впасть в так называемый «модерн».
У нас, с легкой руки излишне тонко понимающих архитектуру архитекторов, выработалось такое мнение, что всякая архитектура, которая, идя в ногу с жизнью, ломает старые традиции и «тектонику», есть модерн, и, следовательно, это от лукавого. Подобное мнение ничего, кроме вреда, принести не может. В том, что американцы, строя небоскребы, по своей природе не имеющие ничего общего с сооружениями прошлого, отказались от старых традиций построения стены, вертикали и вообще всего здания, нужно видеть одно из наиболее прогрессивных явлений в архитектуре последних лет. Нам нужно как можно скорее расстаться с зазнайством и нашей эстетствующей косностью и не бояться новые организмы решать по-новому, не бояться того, что модерном или какой другой кличкой обзовут нашу работу плетущиеся в хвосте у жизни «знатоки».
Введение в проект дома СНК различных по длине, но одинаковых по ширине, канелированных пилястр и колонн является нарушением архитектурной логики. При обработке простенков лопатками эти элементы перестают играть самостоятельную роль, которую всегда играет колоннада или колонный портик. Лопатка есть просто трактовка стены, а в здании играют роль лишь сами объемы. Лопатка может быть оборвана в любом, нужном для композиции объемов, месте. Колонна же и пилястр этого не терпят. Посмотрите на Эмпайр: разве страшно, что одни лопатки объединяют 30, а другие 40 этажей? Зритель видит лишь по-новому красивую игру грандиозных масс. С введением лопатки с простотой, подобной Колумбову яйцу, решилась проблема этажа и окна, которая, при наших потребностях в мелких помещениях, является Ахиллесовой пятой любой композиции, сколоченной по старым канонам (метко выразился один писатель: «Вот стоит 9-этажный дом, а притворяется 3-этажным»),
Американцы первые увидели эту ложь, и нам нужно как можно скорее использовать все ценное, все прогрессивное, что имеется в их произведениях. Нужно только тщательно отсеять элементы дурного вкуса, в изобилии имеющиеся в этих произведениях, но отнюдь не охаивать огульно все.
Заканчивая статью, хочется снова подчеркнуть, что победа Весниных должна научить архитекторов удовлетворять современные требования. Нельзя предлагать к постройке Эскуриал или замок Святого ангела, когда нужно современное правительственное здание. Нужно уметь, в пределах требований, создать хорошее и гармоничное сооружение. Веснины так и сделали.
Задача же критики — не возносить их проект до небес и не выставлять его в качестве непревзойденного шедевра (как это сделали некоторые не в меру почтительные критики на общественном просмотре в Академии архитектуры), а высказыванием своего беспристрастного мнения помочь авторам еще более улучшить свой в основе верный и здоровый проект.
Добавить комментарий